|
Женщины обычно так не поступают. Я молчал. – Почему она так сделала? Я тряхнул головой. Кабы знать… Я уже миллион раз себя об этом спрашивал. – Тебе обидно, конечно. Обидно? – Не знаю. Только я детей заводить не собираюсь, даже если женюсь. Чего с ними делать, не представляю. – У меня, конечно, случай не такой тяжелый, – снова заговорила Сакура, – но я с предками тоже долго не ладила и чего только не вытворяла. Так что я тебя понимаю. И все же мой тебе совет: не спеши с выводами. На свете нет ничего абсолютного. Не отходя от плиты, Сакура стоя прихлебывала дымящийся «Нескафе» из огромной чашки с картинкой, изображавшей семейство муми-троллей. Стояла и молчала. Я тоже. – А родственников у тебя каких-нибудь нет? Надежных? – немного погодя спросила она. – Никого, – ответил я. Отец рассказывал, что родители его давно умерли, что он один – ни братьев, ни сестер, ни дядей, ни тетей. Правда или нет – не знаю. Не проверял. И так ясно, что у него ни родни, ни близких друзей нет. О родственниках по линии матери и речи быть не могло. Ведь я даже имени ее не знал. – Тебя послушать – отец у тебя прямо инопланетянин, – сказала Сакура. – Прилетел на Землю с какой-то звезды, прикинулся человеком, охмурил земную женщину и тебя родил. Чтобы потомством обзавестись. А мать узнала, испугалась и сбежала от страха. Мрак. Кино какое-то. Научная фантастика. Я молчал, не зная, что ответить. – Шутка, – сказала Сакура и широко улыбнулась: мол, действительно пошутила. – Короче, в целом свете тебе положиться не на кого – только на самого себя. – Выходит, так. Опершись о кухонную мойку, она сделала несколько глотков кофе и заявила – будто вспомнила: – Надо бы поспать. – Стрелки часов отмеряли начало четвертого. – Мне вставать полвосьмого, так что все равно уже как следует не отдохнешь. Хоть немного посплю. Тяжело работать, когда всю ночь не спишь. А ты как? Я сказал, что у меня есть спальный мешок, и попросил разрешения устроиться в уголке, чтобы ей не мешать. Достав из рюкзака компактно сложенный мешок, развернул и встряхнул его. Сакура с любопытством наблюдала за моими манипуляциями. – Настоящий бойскаут, честное слово, – проговорила она. Погасив свет, Сакура забралась под одеяло. Я тоже упаковался в мешок, закрыл глаза и попытался заснуть. Но не тут-то было. Перед глазами стояло расплывшееся на белой майке кровавое пятно, а касавшиеся его ладони все так же горели – как от ожога. Я открыл глаза и уставился в потолок. У кого-то в доме громко скрипели полы, лилась вода из крана. Завыла «скорая помощь». Она проезжала где-то далеко, однако ночью, в темноте, сирена гудела необычайно отчетливо. – Не спится что-то, – донесся из мрака шепот Сакуры. – Мне тоже, – откликнулся я. – Никак уснуть не могу. Из-за кофе, наверное. Перепила, что ли? Она включила светильник над подушкой, посмотрела, сколько времени, и снова выключила. – Ты не подумай чего… Иди ко мне, если хочешь. Может, вместе заснем. А то никак. Я вылез из мешка и нырнул к ней под одеяло. Прямо в трусах и в майке. На Сакуре была бледно-розовая пижама. – Между прочим, у меня в Токио парень остался. Так, ничего особенного, но у нас любовь. Поэтому мне больше никого не надо. И никакого секса. Я вообще-то насчет этого строгая. С виду, может, и не скажешь, конечно… Старомодная. Хотя раньше не такая была, дурила много. Сейчас совсем другое дело. Перебесилась. Так что ты ни о чем таком не думай. Мы с тобой – как брат и сестра. Усек? – Усек. Она обняла меня за плечи и несильно притиснула к себе. Ее щека коснулась моего подбородка: – Бедненький! Я, конечно, тут же возбудился. |
