Она показала на углубление в конце пещеры — довольно большое, футов шести в поперечнике.

— Чтобы что-то увидеть, надо наклониться поближе, а то там совсем темно.

Она держалась за его руку, как будто для защиты, и почти прижималась телом к нему сзади. Он поднял факел и наклонился над ямой.

— Так где?..

В последний миг он все понял — но сделать уже ничего не успел: девушка внезапно сильнее стиснула его руку и дернула вперед и вниз, сделав ему подножку. Он потерял равновесие и начал падать в яму, в темноту, сжимая в одной руке факел, в другой — кувшин.

Толкнув его вперед, она отдёрнула руку; он не увидел ножа, но почувствовал удар клинка… она запоздала с ударом, и нож только проткнул куртку, слегка зацепив кожу… а Лайнус тем временем уже летел в жуткую черноту провала.

Падая, он успел на миг увидеть ее лицо — в нем светилась отвратительная страсть. Факел коснулся воды на мгновение раньше, чем он сам, и резко зашипел, а потом он рухнул в воду в полной тьме. Она была немилосердно холодная… и он погружался все глубже, глубже, глубже в ревущую бездонную ночь.

— Он увидел зверя, па!

Хокинс заглядывал в проход, сжимая в руке двухствольный пистолет. Услышав слова дочери, он быстро повернулся к остальным.

— Отлично — а теперь вперед, ребятки! К нам еще не одна рыбка приплывет, прямо на сковородку. Перебираемся вниз, на остров!

Все немедленно принялись очищать пещеру и перетаскивать вещи в долбленки.

— Хорошая работа, Дора, — сказал Хокинс, похлопав ее рукой по плечу.

— Не уверена. У него очень твердые мускулы, и он упал слишком быстро.

— Практика — вот что для этого нужно! Вот у твоей мамочки была сноровка… упокой Господь ее душу…

Очевидно, он находился на дне ямы, но наверху не было света, и ни один звук не доносился сюда, кроме рева воды. Этот шум издавал какой-то подземный поток, соединяющийся с тем, куда он упал. Вцепившись в стенку ямы, он судорожно хватал воздух, чтобы восстановить дыхание.

«Черт, попался в ловушку, поймали, обвели вокруг пальца, как сосунка, но все это неважно… сейчас главное — выбраться отсюда… если получится.»

Осторожно перехватываясь руками по каменной кромке, он двигался вдоль стенок. Они были мокрые и скользкие; неровностей здесь хватало, но опоры для рук они не давали, так что выбраться наверх в темноте не было никакой надежды.

Поток, в который он свалился, тащил его на юг… а в той стороне протекала река Огайо.

«Насколько тут далеко до реки? Я шел от каноэ… ярдов пятьдесят? Может, и меньше. Часть пути поднимался вверх по склону… так что это место, где я цепляюсь сейчас за камни, вряд ли находится ниже уровня воды в реке… разве что на несколько футов… Подводный туннель… Будет ли выходное отверстие достаточно большим, чтобы человек мог пролезть. А вдруг там коряги и камни, перекрывающие проход?»

Он оставался на месте всего несколько секунд, но успел подумать обо всем — и четко осознал, что всем этим рассуждениям грош цена, потому что, как бы то ни было, все равно придется рисковать… Выбор прост— или умереть тут, на этом месте, или рискнуть и попробовать выбраться через темный, ревущий подводный туннель.

Не медля больше, он выпустил из рук опору и нырнул головой вперед, отдавшись на волю течения. Его швыряло, грубо колотило о каменные стенки, течение волокло его дальше, и он скользил по темному каналу с жуткой, как ему казалось, скоростью. В каком-то месте оба плеча на мгновение коснулись стенок… а потом его выбросило в более теплую воду, и он начал бешено грести, выплывая наверх.

Лайнус вылетел из воды, задыхаясь, — и вокруг него был свежий воздух, а над головой — яркие звезды.