На второй день музейщика в городе стали именовать исключительно Рембрандтом из одной компании с Миша Режет Кабана. За выставку все печатные органы заглохли, словно ее не было в природе. А Рембрандт затаил злобу на слишком грамотного Позднякова и ждал удобного случая, чтобы пристроить ему нечто грандиозное. Такой случай свалился к нему в руки в виде приказа старого Я Извиняюсь.

* * *

Лето уже шелестело листьями каштанов над опавшей шелковицей, когда в подвал Позднякова свалился один из людей Макинтоша по кличке 206 Кило Бананов. Этот цитрусовый в поте лица воровал грузчиком у порту, где соблюдал интересы фирмы Позднякова. И был большим спецом по разным овощам, несмотря на то, что назывался исключительно бананом. Но вы можете спросить: почему 206 кило? Может, он съел за один раз такое количество бананов и его не вытошнило прямо на причале, гнущимся под ударной вахтой в честь не помню какого съезда партии? Хрен вам на рыло, вы исключительно неправы.

В те времена, когда большинство одесситов спокойно смотрело на лушпайки бананов, валяющиеся по всем улицам, и при этом не глотало слюни, они шли через порт сплошным сквозняком. И стоили где ни попадя два рубля кило, потому что подорожали. Их было столько, что местами отдавали дешевле, из-за того что для уборки этого урожая порт привлекал не только заводчан и сельчан, но и солдат. Солдаты порой жрали бананы вместе с лушпайками, но не для конспирации, а потому что думали: ими только так питаются. Бананы перли из Одессы во все стороны так, что поездов для них не хватало. Поэтому в порту постоянно ошивались иногородние машины, с которыми наладил бизнес человек Макинтоша.

Он подходил к водителю и задавал ему беспроигрышный вопрос:

— Вы не имеете против купить за поллитра 206 кило бананов?

И самый тупоголовый шофер тут же кивал головой в знак согласия, потому что 412 рублей стоили несчастных 3,62, ломящихся в ящиках у любом магазине. Когда машина тормозила на весах и весовщица гнала ее водителя из кабины, чтоб он своим задом не увеличивал вес порожняка, тот выходил без второго слова. Зато на бортах порожняка висли, как две пиявки, 206 кило бананов со своим корешем. Если у вас в зрачках отсутствует прирожденная тупость, то вы уже догадались, сколько весила эта пара вместе с ботиночками, больше похожими на средневековую колодку, чем обувь современного, пусть даже советского человека. И минимум пять раз на день они отоваривали свои поллитры, справедливо полагая, что другие воруют еще больше. Хотя прекрасно понимали: сколько цитрусовых по дороге до покупателя не сожрется, все равно у родной мелихи дебит будет в ажуре с кредитом.

Вот этот самый 206 кило бананов, считавший западло подняться на иностранное судно меньше, чем с четырьмя фотоаппаратами, опускается в подвал Позднякова. Макинтош советует ему прокататься на шару в Москву, а не тащить вместо фотоаппаратов хронцам какую-то картинку, как его иногда здесь просили.

206 кило бананов тут же соглашается, бежит в порт на второй район и, обливаясь горючими слезами, заявляет начальнику Танкову, что его любимая теща уже готова отбросить копыта за углом от Арбата. И Танков дает ему за свой счет, несмотря на то, что на улице горячая пора, а порт чувствует нехватку спецов такого класса, как 206 кило бананов.

Через неделю сильно опухший грузчик возвращается в родную Одессу и начинает пересказывать то, что Поздняков ни за какие деньги не доверил бы телефону, который подслушивали все, кто хочет.

За несколько дней до того, как 206 кило бананов помыл шею перед поездкой в столицу, Борису Филипповичу позвонил его старинный приятель из Министерства культуры.