Приняв решение, Маргарита успокоилась и повеселела. А дома, увидев себя в зеркале, долго хохотала, не в силах объяснить ничего не понимающему мужу, что таких причесок, как у нее, не бывает. Но времени возвращаться в парикмахерскую уже не было. Она вымыла голову, высушила волосы феном и собрала в замысловатую загогулину на затылке, закрепив шпильками и красивой заколкой. Потом надела новое платье и долго рассматривала себя в зеркале, поворачиваясь так и сяк. Получилось очень даже ничего. Володе так даже больше понравилось, сказал, что очень женственно. И очень удобно целовать в шею, когда волосы подняты. И вообще зачем она так рано надела это дурацкое платье, которое никак невозможно расстегнуть, ведь он-то еще не одет… Сперва Маргарита сопротивлялась и возмущалась вполне натурально, хотя прекрасно знала, что платье не мнется и ничего ему не сделается, а до начала приема еще полтора часа. И уступила только тогда, когда муж убедил ее, что платье можно и не снимать, он согласен и в платье, так и быть.

На самом деле она очень любила такой вот быстрый секс: улучить вполне неподходящий момент перед работой или в ожидании гостей. После этого у нее еще долго особенным блеском горели глаза, на лице как будто мерцала улыбка, и все ей говорили, что она сегодня чертовски хороша, да она и сама это знала! Ее муж был прекрасным любовником, изобретательным и внимательным, он всегда угадывал, чего ей хочется: долгих нежных ласк на широченной кровати с дорогим, пахнущим чистотой бельем, веселой и нелепой возни в джакузи или такого вот «возмутительного безобразия», на которое она втайне и рассчитывала, видя, как любуется муж ее отражением в зеркале. А ведь он на пять лет ее моложе.

Прием в консульстве прошел удачно. Марго была хороша, и это было общепризнанно. Гораздо лучше всех юных вертихвосток, которые пытались изображать из себя женщин-вамп, раз уж попали на такую перспективную тусовку. Она переговорила с консульшей, узнала о двух новых грантах, которые непременно надо бы заполучить, поболтала с нужными людьми и даже пококетничала с губернатором, которого, видно, никто не предупредил, что вот эта красотка и есть самая главная сутяжница на подведомственной ему территории. Конечно, он не знал ее в лицо, хотя, будучи в традиционных контрах с мэром, наверняка с удовольствием смотрел по телевизору, как «праводелы» лопатами сгружали перед мэрией проигранные в суде денежки. Маргарита в тот раз не светилась перед телекамерами, предусмотрительно послав туда Володю. Она в свое время намеренно разграничила амплуа: и она и муж — авторитетные общественные деятели и известные правозащитники, но она — серьезный адвокат, выигрывающий иски в судах от районного до Верховного, он — возмутитель спокойствия, ньюсмейкер, любимец журналистов, которого полгорода знает в лицо. Придумано было гениально, но…

На приеме они с Володей почти не виделись, он на пару с пресс-секретарем консульства воздавал должное фуршету. Но Маргарита все время предвкушала, как она выложит мужу сногсшибательную новость. Она даже дотерпела до дома, не желая портить удовольствие и аккуратно подбирать слова в присутствии шофера такси. Но дома, сбросив с гудевших от усталости ног узкие туфли, она немедленно приступила к делу:

– Володь, что я тебе расскажу!.