— Немного.

Он кивнул и сделал глоток кофе. Его взгляд переместился на дядю Гранта, когда тот сел рядом со мной.

— Люблю тебя, парень, — сказал он мне, сжимая моё плечо.

Я знаю это. Я знаю, что они все любят меня, но не знают, что сказать.

Финн нервно стоял в нескольких шагах от нас, но я видел, что он наблюдает за мной. Он не уверен, должен ли подойти ближе и что-то сделать. Я повернулся к своему младшему кузену.

— Присядь, — сказал я ему, кивая на стул возле меня. — Всё в порядке.

Сейчас Финну девятнадцать. Когда он родился, он был малышом, который доставал меня. Но вскоре он стал моей маленькой тенью, и мне это нравилось. То, что он смотрел на меня и пытался подражать, заставляло меня чувствовать себя важным. Он был младшим братом, которого у меня никогда не было. Несмотря на то, что теперь он намного больше меня. Он был размером со своего отца, а дядя Коуп крупный мужчина. Он также был спокойным, как и его отец. Однако его сестрёнка была похожа на тётю Нан. Она любила поболтать и обожала внимание.

— Мне жаль, — сказал Финн своим глубоким голосом.

— Мне тоже, — ответил я.

Руки обвились вокруг моей шеи и обняли меня сзади. Мой нос почувствовал запах дорогих духов, а затем на моей щеке был оставлен поцелуй. Она ничего не сказала. Ей и не нужно. Это была Офелия. Сестрёнка, которую я обожал, пока она не украла мою спальню и не перекрасила её в розовый цвет. Тогда я был злым шестилетним ребёнком. Но родилась Феникс, и моим родителем нужно было переделать комнату Офелии под детскую для новорождённой. А я был самым старшим, поэтому они переселили меня в дальнюю спальню. В итоге я простил её, когда она пришла в мою комнату, рыдая большими крокодильими слезами после того, как Феникс привезли из роддома. Она больше не была самой маленькой и боялась, что они забудут её или отдадут.

Я прикоснулся к её руке. Мне не нужно что-либо говорить. Она знает, что я рад, что она здесь. Теперь мы не так часто видимся, и я скучал по ней. То, что они все здесь, не так уж и плохо, как я думал. Их голоса стали громче, когда они начали обсуждать разные темы.

Завтракая, я слушал и пытался поддерживать беседу, когда они обращались ко мне. Но моё сердце не участвовало в этом. Я больше не уверен, что у меня есть сердце.

Глава Двадцать Первая

Вино было хорошим. Мне нравится вино. Нет, я обожала вино. Это, вероятно, лучшая когда-либо созданная вещь. Иисус любил вино. Он превращал воду в вино. Вино это хорошо. Однозначно вкуснятина.

Сидя за баром, я уставилась на три пустые бутылки, пока поглощала картофельные чипсы, которые купила, когда покупала вино. Позор, у меня закончилось вино. Мне нужно ещё, но я не уверена, что если покину сейчас квартиру, то смогу найти дорогу обратно. Мне придётся идти пешком. Может, я и пьяная, но не глупая. Я не могу сесть за руль. Не в таком состоянии.

Несколько чипсин не попало в мой рот, и я наблюдала, как они падают на пол. Я должна поднять их. Но мне всё равно. Элаю бы не было всё равно. Я должна поднять их ради него. Вместо этого я поставила пакет с чипсами и перешла к брауни, которые тоже купила. Брауни были хороши. Возможно, так же хороши, как и вино. Но не думаю, что Иисус ел брауни. В любом случае в воскресной школе никогда не упоминали о брауни. Я задумалась над тем, когда были придуманы брауни. Должна ли я погуглить это. Найти и отпраздновать день их создания.

Дверь захлопнулась, и я подпрыгнула, вскрикнув и уронив брауни. Наверное, я и его не подберу.

— Блисс? — голос Элая привлёк моё внимание.

— Привет, Элай.

Его взгляд переместился с меня на бутылки вина и на еду, которую я поглощала прямо со столешницы.

— Ты в порядке? Звонила Ларисса и сказала, что ты не появилась на работе.