— Я, собственно, чего зашел-то, — продолжал Иванов. — Поздравляю, да, поздравляю. Большой успех.

Глаза Милошевича странно блеснули, но Иванов не обращал внимания.

— А что же вы не встречаете гостя? — спросил он, голодно облизнувшись. — Посол дружественной сверхдержавы приехал, не Олбрайт какая-нибудь. Давайте, давайте. Посидим, покушаем, спокойно все обсудим… Тем более есть повод, да, еще раз поздравляю…

В следующую секунду рядом с улыбающимся лицом Иванова просвистело пущенное уверенной рукой Милошевича пресс-папье, и гость поспешил ретироваться.

— Да, — сказал он себе, — чего-то я напутал. Эй, братушка! Где у вас тут Коштуница?

Коштуница сидел в штаб-квартире объединенной демократической оппозиции и с интересом наблюдал, как десять его сторонников демократично бьют ногами диктора белградского телевидения. На лице его играла блаженная улыбка.

— Здравствуйте, здравствуйте, вот и я, — сказал Иванов, вытирая нога о валяющийся у входа портрет Милошевича. — Я Иванов из Москвы, звонил вам тут недавно. Поздравляю от всего сердца, большой успех.

— Поздно, — без энтузиазма сказал Коштуница. — Россия тянет время. Меня надо было поздравлять накануне первого тура, все уже было ясно. И, между прочим, пара дивизий решила бы любые вопросы — вот это была бы реальная помощь, а не дипломатический этикет…

— Да ладно, — сказал Иванов. — Лучше поздно, чем никогда. Для милого дружка и сережка из ушка. Без труда не вытащишь и рыбку из пруда. И рыбку съесть, и это самое, — он знал много народной мудрости на случай переговоров. При словах «и рыбку съесть» ему снова захотелось фуршета. — Короче, давайте обкутаем это дельце.

— Но вы нас признаете? — в упор спросил Коштуница.

— Ну а как же. Обязательно. Со всем почтением.

— А признаете вы, что я лучше Милошевича?

— Да конечно лучше, — уверенно сказал Иванов. — Он предметами швыряется.

— А что я лучше всех? — исподлобья спросил Коштуница.

— Ну нет, — неуверенно сказал Иванов. — Это я не могу. Лучше всех Путин, потом идет Ким Чен Ир. Третьим будете?

Министр не успел договорить, как еще одно пресс-папье просвистело рядом с его интеллигентным лицом, и в следующую секунду он уже бежал по направлению к аэропорту.

— Что тот, понимаешь, что этот, — бурчал он себе под нос. — Выбрали на свою голову. Ни встретить не умеют, ничего.

— Ну что? — спросил его Путин в Москве. — Помирил? Поздравил?

— Да какое, — отмахнулся Иванов. — Чего их поздравлять, невежливые люди. Сказал, что признаем, ну и амба.

— Черт, — искренне огорчился Путин. — Нам бы это так престижу прибавило… Слушай, а больше никто ни где не дерется?

— Сейчас, — пообещал Иванов и побежал смотреть сводку. На Ближнем Востоке Арафат опять теснил евреев в количестве четырех человек. Этих четверых ранили, в ответ на что евреи подстрелили сотню арабов и громко запричитали на весь мир, что они опять самые бедные.

— Арабы евреев мочат, — радостно доложил Иванов.

— Ух ты! Вот везуха! — Путин радостно потер руки. — Немедленно зови, мирить будем!

— Але! — закричал Иванов в трубку. — Арафата позовите! Ясер? Привет, это я, Игорь! Я чего звоню-то: надо бы нам того, мирный процесс наладить! Прошлый раз помнишь, как хорошо посидели? Приезжай! Чего? Пару дивизий? Да что вы все, сговорились, что ли! Ты пойми, милый человек, в другое время мы бы вам все что хотите, с дорогой душой! Но ведь сейчас многополярный мир, все такое… Давай лучше миром, а? Тьфу, черт, трубку бросил.