Впрочем, и гусенице-то, стремительно забывавшей свое имя, не было уже никакого дела до яростного хлопанья крыльев и трескучего гудения пламени, которое все отчетливее раздавалось позади нее.

БЕДНЫЙ ЮРИЙ

Теперь, после того что случилось, когда все адепты и поклонники бедного, а в прошлом великого, Юрия поднимаются с земли, потирая ушибленное и отряхивая с себя зловонные брызги былого величия, потрясенные зрители задают себе мучительный вопрос: что же это все-таки было? Вот это, круглое, приподнятое над местностью, что скачала пухло, пухло, застило солнце, а потом с таким громким звуком… нет, назвать происшедшее его настоящим именем у нас все еще не хватает сил!

Слишком свежо воспоминание о том, как оглушительный, хотя и не совсем приличный треск раскатился по окрестностям, как с граем шарахнулись испуганные птицы, как по одному посыпались в грязь потрясенные коротышки, как долго еще носило ветром сдувшуюся оболочку, как за триста верст от бывшего Солнечного города нашли кепку… Не сразу свидетели и участники этого Большого Взрыва найдут в себе силы рассказать историю величия и падения Бедного Юрия. Но помнить о ней надо — хотя бы для того, чтобы больше так не было.

А было так.

Для страны коротышек, где произошла эта трагическая история, настали тогда не лучшие времена. Жили на подножном корму, сами ничего не производили, а чтобы создать видимость товарного обмена и не совсем забыть высшие достижения цивилизации, торговали воздухом. Воздуха в стране пока еще было немерено, хоть и не самого свежего, и торговля им служила самым прибыльным бизнесом. Наиболее продвинутые бизнесмены убедили народ в том, что последний воздух скоро кончится и настанет вакуум, а потому надо торопиться скупить все воздушное пространство страны. Народ охотно верил, потому что все в той стране подозрительно быстро кончалось, исчезало в никуда, опровергая закон Ломоносова-Лавуазье и все другие божеские и человеческие законы. Скоро самый большой запас воздуха скопился в столице, где торговля шла особенно бойко. Чтобы обезопасить себя от возможного разоблачения, воздухоторговцы решили действовать.

Основное население страны составляли те самые коротышки, открытые нашим Носовым независимо от ихнего Толкиена, что когда-то строили Солнечный город и летали на Луну, а теперь впали в ничтожество и укоротились окончательно. Коротышки, однако, были по-прежнему хитры и изобретательны, и когда наиболее наглые воздухоторговцы решили себя обезопасить, мысль им пришла старая, как первая часть «Незнайки»: они решили опять построить воздушный шар.

Сказано — сделано: набрали одуванчикового соку, обмазали им мячик, поставили застывать на солнышко, а в получившуюся пленку закачали ворованный воздух. Ресурсы его в столице были огромны. Шар дрогнул и стал приподниматься — сначала выше уровня бедности, потом выше уровня жизни всей страны, потом выше собственной самооценки, то есть выше облаков… а дальше им и не надо было. Вся столичная элита и шустрая часть населения поместилась в гондоле: там гордо сидели коротышки-бандиты, надеявшиеся спрятаться под шаром, коротышки-интеллигенты, которым захотелось воспарить над массой, и коротышки-политологи, которые призваны были придумать шару идеологическое обеспечение. И пока бандиты поддували шар, накачивая его воздухом, политологи нарисовали ему маленькие злобные глазки, большие румяные щечки, нахлобучили сверху чью-то кепочку и имя придумали человеческое: Юра.

Правда, с политической точки зрения к шару было много претензий. Главной из них была роковая неопределенность но части цвета: будучи от природы бесцветен шар по утрам казался розовым, на закате — красно-коричневым, а теплыми летними вечерами — неприлично голубым.