|
Господин Муж прежде только пользовался женщинами, потреблял их, когда чувствовал, что организм требует эндорфинов; были это всё женщины легкие, простые и приятные, в том числе и тем, что их не надо было завоевывать, то были женщины, предназначенные для быстрого потребления, он заказывал их с доставкой на дом, одни его чаевые равнялись всему их месячному заработку, и при этом они прекрасно знали, что от них требуется, начиная с мастерского надевания презерватива ртом на умело возбужденный член и кончая сольной партией виртуозной имитации оргазма. Господин Муж понял, что, если он пойдет на покорение женщины, какого бы формата она ни была, он сделает это со свойственной ему неловкостью в таких делах, а значит, потеряет все свои плюсы, прежде чем успеет их предъявить, и он пришел к выводу, что лучше всего начать с делового предложения, чтобы потом, прибегнув к переговорной технике, которой он владел блестяще и применял ежедневно в своей работе, так аргументировать выгоду данной сделки для обеих сторон, чтобы его логика исключала ее негативный ответ.
Роза — прекраснейшее лицо города, а возможно, вообще прекраснейшее лицо страны, лицо самых больших косметических концернов — никогда не была хорошим бухгалтером, она отдавалась на волю случая, чувствуя себя вполне безопасно благодаря глубокой и непоколебимой вере в то, что люди по природе своей добры, разве что не всегда бескорыстны. Импровизируя жизнь с шармом и талантом, она добивалась всего намеченного как бы мимоходом, между прочим, без особых усилий, и в этой как бы необязательности как раз и заключался ее шарм; Роза вовсе не обязана была становиться актрисой, просто она уютно чувствовала себя в театре, особенно в классическом репертуаре, в этом прибежище высокого стиля она находила противоядие от плебейской бесформенности бытия жителей метрополии, от их убогого и вульгарного языка, сведенного к набору слов, употребляемых в конторе и в постели, театр был хорошей защитой от толп людей, духовно неряшливых, равно как и лекарством от одиночества, к которому она все никак не могла приспособиться. Не добивалась она и карьеры в кино, а тем более на телевидении, это они — кино и телевидение — старались заполучить ее, а она пускалась в съемочные приключения из чистого любопытства, осторожно подбирая роли таким образом, чтобы не принимать участия в терроре всеобщей серости; кино доставляло ей меньше удовольствия, чем театр, но приносило больше дохода; как прирожденный импровизатор, Роза никогда не имела сбережений; заботясь о финансовой независимости, она кончила приключение с кинематографом и окунулась в приключения с телевидением, которое позволяет зарабатывать больше и быстрее, но, получив предложение от крупного косметического концерна стать его лицом, сочла, что только приключение с рекламой позволит ей, несмотря на полное отсутствие гена бережливости, что-то откладывать, так она стала лицом самого большого формата, так вернулась в театр. Приключения с телевидением и рекламой раздразнили неукрощенное чувство одиночества: оно стало донимать ее больше, чем прежде; самые крепкие дружеские связи ослабли и готовы были окончательно развязаться, она вдруг обнаружила, что даже у самых давних и проверенных знакомых и старинных приятельниц разговор с ней не клеился, казалось, что они вдруг все утратили способность вести беседу без задней мысли, поэтому Роза решила вернуться в театр, к сценическому сообществу, спрятаться в ролях классических героинь, говорящих стихами; слишком долго пребывавшая в среде телевизионщиков и рекламщиков, она соскучилась по языку старинных мастеров, люди телевидения и рекламы пользовались таким примитивным, низким и лишенным красоты языком, что Роза после возвращения в театр долгое время говорила исключительно отрывками из старых пьес, даже вне сцены; чтобы как можно скорее выбросить из головы память о языке примитивных, низких и лишенных красоты людей, она говорила исключительно цитатами из театрального канона; старые знакомые и приятельницы предпочитали обсуждать ее чудачества, экзальтации и звездные закидоны скорее друг с другом, нежели с ней самой. |
