— Я живу работой, Изаму-кун, — улыбнулась та и вновь отпила вина. — Ты в курсе. А вот дома… я совершенно одинока. Ты не представляешь, как это выматывает. Даже больше, чем дневная тренировка в спортзале. Одиночество, оно… — блондинка замялась, подбирая нужные слова, — словно душу высасывает, оставляя после себя лишь пустоту и страх.

— Красиво сказано, — ответил я, улыбаясь. — Можно я запишу?

— Пожалуйста, — женщина улыбнулась в ответ. — Поэтому я и попросила тебя приехать. Понимаешь, — устроилась поудобнее, подобрав под себя ноги, — недавно случилось нечто удивительное.

— Продолжай.

— Во мне просто буря эмоций, — она говорила и жестикулировала, стараясь показать, насколько её поразило событие. — Я вновь почувствовала себя маленькой девочкой. И это хорошо и плохо одновременно. Хочется смеяться и плакать, драться и обниматься. Вот как с этим быть, Изаму?

— Оу, — выдохнул я, поражённый такой тирадой. — Даже не знаю, что сказать. Может, для начала расскажешь, что всё-таки произошло?

— Да, ты прав, — она собралась, отставила бокал и внимательно посмотрела на меня. — Только пообещай, что не будешь смеяться надо мной.

— А есть повод?

— Конечно, — всплеснула руками. — Я повелась, словно глупая блондинка.

— А разве…

— Изаму, будь серьёзней, пожалуйста, — в её глазах появилась мольба. — Для меня это не шутки. Не знаю, почему, но мне хочется поделиться именно с тобой. Ты выслушаешь?

Чёрт, ну ладно, соберись, приятель.

Я сделал глоток и коротко ответил:

— Выкладывай.

Глава 22

Да уж, история с её дядюшкой была не самой лучшей.

Всё время, что Митсуко рассказывала про Мацубра-сана, всхлипывала или, наоборот, повышала голос. Было очевидно, что женщина с трудом сдерживается, дабы не перейти на мат и не начать бить посуду. Благо, я успевал подливать вино в бокал, и блондинка вовремя остывала, чтобы через пару предложений вновь завестись.

На меня свалились все тяжести её жизни. Боль утраты, издевательства в детском доме, обида на дядю и одновременно с этим любовь к нему. Митсуко ненавидела себя за слабость, но не могла ничего поделать. А под конец рассказа сорвалась на крик, но тут же взяла себя в руки.

— Сука! — воскликнула она и виновато посмотрела на меня. — Прости, Изаму, что вылила на тебя всю грязь своей жизни. Это неправильно, да и…

— Всё нормально, — я подвинулся ближе и положил ладонь на её ногу. — Я согласился тебя выслушать и не отказываюсь от своего обещания.

— Спасибо, — улыбнулась та и одним махом осушила бокал. — Но… теперь, наверное, вы возненавидите меня всей командой.

— Что такое? — я вопросительно вскинул бровь и направился к столу открыть вторую бутылку.

— Я отдала ему деньги, что прислал нам Ичитаре, — вздохнула Митсуко и взглянула на меня жалостливыми глазами. — Изаму, я не могла поступить иначе…

— И правильно сделала, — я не стал её разубеждать. — Ведь его дочь, получается, твоя сестра, тяжело больна. Я бы поступил точно так же.

— Но теперь наши доходы скатятся к прежним суммам, — вздохнула она. — Я и так влезла в долги, чтобы поспеть вовремя с демоверсией.

— А вот это плохо, — я покачал головой и с хлопком достал пробку.