– Конечно. А знаешь, котенок, давай сегодня вечером посидим за пианино. Будем петь. – Она протянула сестренке согнутый палец. – Обещаю.

Бет, угрюмо глядя на нее, откусила конфету.

– Глупая детская игра.

Сердце у Келли упало. Как же она могла забыть! Джейс играл с Бет в эту игру. И обещал, что останется с ними навсегда.

– Ну, хорошо, поезжайте домой. – Подавленная Келли долго стояла на пороге, глядя, как снег заметает их следы.

– Зайдите внутрь, дорогая леди, иначе простудитесь, – услышала она внезапно дружелюбный и в то же время властный голос.

Мысли Келли настолько были заняты семейными проблемами, что она даже не заметила Ральфа Дрисколла. Из всех людей, ставших ее друзьями за последние месяцы, лишь один Дрисколл обладал способностью приводить ее в смущение. В его присутствии она ощущала неловкость и незащищенность. Возможно, из-за его чересчур привлекательной внешности, возможно, из-за отечески покровительственного тона.

– М-мистер Дрисколл…

– Заходите, заходите, быстро. Вот и умница! Келли лихорадочно придумывала, что бы такое сказать и не показаться слишком глупой.

– Мама всегда называла такую погоду опасной. Считается, что уже весна, а на самом деле нет. А для женщины в вашем положении это особенно опасно.

Щеки Келли вспыхнули горячим румянцем.

– Как… как вы…

Он негромко рассмеялся:

– Люди говорят, я слушаю. Дамы обычно не умеют хранить секреты. По-моему, разговоры пошли с того дня, как вы впервые обратились к врачу.

– О Господи…

– Стесняться совершенно нечего, дорогая леди. Во всем городе нет ни одного мужчины, который бы с удовольствием не отхлестал этого Перкинса плеткой за то, что он оставил вас в таком положении.

От этих слов Келли окончательно растерялась.

– Это… это очень галантно с их стороны.

– Должен сказать, это больше чем галантность. Знаете ли вы, сколько мужских сердец вы разбили в этом городе?

Келли не поднимала глаза от пола.

– Я и не думала, что меня здесь кто-то вообще замечает.

Дрисколл снисходительно рассмеялся:

– Вас не замечают? Да вы явились в этот магазин, как в горящий дом, после смерти Большого Джима и отъезда вашего мужа. Взяли на себя бразды правления, когда даже у мужчины опустились бы руки.

Келли почувствовала прилив гордости. Значит, ее усилия не пропали даром. Эта мысль придала ей смелости, и она решилась взглянуть на банкира.

– Я лишь делала то, что считала необходимым.

– А знаете ли вы, что обскакали старика Хауптмана? Вчера он жаловался на то, что вы уводите его покупателей.

– В Дарк-Крике хватит места для нас обоих. Город разрастается. – Келли снова почувствовала смущение, но Ральф наговорил ей столько приятных вещей, и она набралась смелости: – Вы совсем к нам не заходите в последнее время. И ваши люди тоже.

– Я не забыл, как Карл и другие докучали вам своим грубым поведением, и строго-настрого запретил им появляться в магазине в отсутствие Билли Ди.

Келли снова залилась румянцем.

– Это очень мило с вашей стороны. Такое внимание…

Он коснулся ее рукава.

– Я хочу, чтобы вы думали обо мне лучше и считали меня своим другом.

– Но я и так считаю вас своим другом!

Келли запнулась. Прикусила губу. С какой стати вдруг разоткровенничалась? Возможно, из-за того, что Ральф так на нее смотрит, из-за трогательной искренности в его голосе, из-за тепла его руки.

– Черт побери! – внезапно воскликнул он.