— Отлично! Совсем как в старые времена! — мягко надавил он.

— Нет, папа. Старые времена не вернутся, и тебе придется с этим смириться, — жестко ответила Дана и повесила трубку.

Два часа спустя она входила в роскошный особняк, выстроенный в английском стиле. Домоправительница, встретив на пороге, провела ее в оранжерею — любимое место отца.

Много лет назад Генри купил этот дом для покойной матери Даны. Из окон открывался потрясающий вид, сам по себе стоивший целое состояние. В планировке и интерьерах чувствовались основательность и безупречный вкус.

Как и в частной, очень дорогой школе для девочек, которую посещала Дана.

Как и во всем, что планировал для нее отец… пока не появился Кейн и не пустил ее налаженную жизнь под откос.

— Дана! — Теплая, радостная улыбка.

— Здравствуй, папа. Не вставай, не надо.

Он сидел за журнальным столом, заваленным воскресными газетами. Дана, подойдя, быстро поцеловала его в щеку, но от объятия увернулась. Отчуждение зашло слишком далеко, ей не хотелось обниматься с почти чужим человеком.

— Прекрасно выглядишь, милая! — похвалил Генри, глядя на нее с нескрываемым восхищением.

Дана улыбнулась.

— Ты тоже.

Для человека за шестьдесят Генри Андервуд выглядел на удивление моложаво и подтянуто. Загар, скрывающий возраст, подчеркивал пронзительную синеву глаз и белоснежную седину вьющихся волос. Он был широкоплеч и крепкогруд, а если мускулы и одрябли с годами, то обычный его наряд — серый костюм и белая рубашка — не позволяли это заметить.

— Что за розы в этом году! — заметила Дана.

Оранжерею заполняли цветущие растения дивной красоты. Отец давно увлекался разведением роз; Дана заговорила о них, зная, что эта тема интересна ему и безопасна для нее. Так и получилось. Генри с гордостью рассказывал о своих успехах по выведению новых сортов, показывал самые любопытные образчики и лучился радостью, видя, что дочери это интересно.

Домоправительница вкатила сервировочный столике обильным горячим завтраком: бекон, яйца, сосиски, грибы, помидоры, жареный картофель. Отец и дочь позавтракали с аппетитом, беседуя о разных пустяках, наконец за кофе Генри, бросив на Дану осторожно-испытующий взгляд, осмелился заговорить о том, что его действительно волновало:

— Так кто же вложил деньги в твое «Детское такси»?

— Я обратилась в инвестиционную компанию. — Она открыто и гордо встретила его взгляд. — Они согласились, что «Детское такси» — многообещающая идея, которая может принести прибыль.

— С этим я не спорю, идея отличная — но время и силы…

— Папа, это мой выбор, — резко ответила Дана.

— Но тебе уже под тридцать, — продолжал он. — Почему ты отказываешься даже думать о браке, о семье? Ты же красивая женщина, Дана! Это неестественно…

— Помнишь Кейна Уильямса? — гневно прервала его Дана. — Того, которого ты называл никчемным, ни на что не способным неудачником? Которому сломал челюсть, когда застал меня с ним в постели?

Генри нахмурился, опустил глаза и принялся старательно помешивать свой кофе.

— Это было много лет назад. И, по правде сказать…

— Я встретилась с ним на прошлой неделе. Теперь он — партнер в той самой фирме, куда я обращалась за помощью.

Отец ошарашенно уставился на нее.

С мстительной горечью Дана выложила ему все, что на этой неделе узнала от Джулии, а та — от своего мужа:

— У Кейна настоящий талант к инвестиционному бизнесу.