Внизу все собираются в бассейне. Алексей без рубашки – видимо, ему нравится так ходить – и его окружают… ДА, ВЫ УГАДАЛИ: ДЕВУШКИ. Ох, да просто девушкам очень нравятся полуголые парни с модельной внешностью. Тупые курицы!

Иветт выносит поднос с клубникой, крекерами и огромной банкой «Нутеллы» в центре. Я, словно Гринч, наблюдаю, как все приходят в совершеннейший восторг, будто «Нутелла» – это какой нибудь кокаин, что, уверяю вас, абсолютно не так, прежде всего потому что от одной банки шоколадной пасты вы разжиреете, как рождественский окорок. Хотя всем этим секси шмекси это, видимо, не грозит. Не е ет, ничто не может встать между учениками Майами Хай и их горячими телами. Даже эта «Жирделла». Иветт и остальные девчонки – Бекка, Мэдди, Синтия и Эмили – наедаются до отвала, не боясь испортить свои анорексичные русалочьи фигуры. Хотя да, Мэдди вообще то та еще пышечка, но все равно так же безупречно красива, как и остальные. Алексей откусывает кусок, и, клянусь, его пресс становится еще рельефнее. Ох, этот пресс. Я даже рада, что никто не зовет меня спуститься вниз и присоединиться к шоколадно ореховому пиру; мне достаточно оказаться рядом с десертом, и меня тут же разнесет, как рыбу фугу. Им придется меня отсюда выкатывать. Приятного мало.

Все ясно: искать меня никто не придет. Хоть я умри, никто и не заметит. Может, когда нибудь на встрече выпускников кто нибудь спросит: «А помните ту чудачку, что проучилась в Майами Хай где то с неделю, а потом исчезла?», а кто нибудь другой скажет: «О боже, если бы ты сейчас не сказал, я бы в жизни про нее не вспомнил. А как ее там звали? Ли Ли?»

«Нет, – ответил бы первый, – по моему, ее звали… Лей Лей, или как то так».

«Ла Ла?»

«Ля Ля?»

«Ой, да какая разница».

Я проигрываю все это у себя в голове, и мне становится по настоящему себя жалко. Окончательно упав духом, я несусь вниз, вылетаю из дома, пробегаю мимо любителей сладкого, которые, конечно же, не обращают на меня внимания, и оказываюсь за воротами. Теперь я девчонка с улиц, до которой никому нет дела. Я бреду вдоль дороги опустив голову, напевая про себя грустную мелодию и глядя на свое печальное отражение в сточных лужах. И вдруг – ВЖЖЖ! – откуда ни возьмись появляется машина, и – ПЛЕСЬ! – лужа превращается в цунами и обрушивается на меня, отчего я промокаю насквозь до самой своей бедной, убитой горем души.

– Прости, не заметила тебя! – кричит из машины женщина и уносится прочь как ни в чем не бывало.

Ну да, конечно, все нормально. Для прохожих я ведь даже не человек, а пустое место.

Я решаю, что стоит попрощаться прежде, чем уйти с этой адской вечеринки, и возвращаюсь назад.

– Алексей, – сладким голосом цежу я сквозь зубы, – я ухожу. До свидания.

– Леле, подожди! Ты где была? Что с тобой такое? Я везде тебя искал!

– Обрызгала машина, – отвечаю я и расправляю платье, которое теперь уже все измялось и липнет к телу. – Но ничего страшного, со мной все будет хорошо, спасибо и доброго вам дня, сэр.

– Леле, почему ты так странно себя ведешь?

– Я странная, да?

– Ну да.

Бедняга, порой я могу быть сущим наказанием.

– Фу у у, – взвизгивает Иветт Ампаро. – Леле на крысу из канализации похожа!

– Да, – говорю я. – Меня обрызгали, и выгляжу я не очень. А вообще, Иветт, чем я тебя так не устраиваю?

– Меня не устраивает, что ты ненормальная, и тебе здесь не место.