Казалось, она никогда не перестанет плакать. Тушь стекала ручьями по щекам. Он все понимал, но уходило бесценное время, не может же он вот так ждать до вечера. Пока женщина сморкалась и вытирала глаза, Хельмарк огляделся. Квартира не поражала взгляд кричащей роскошью, однако все материалы наверняка дорогостоящие. И площадь внушительная – комнат на десять. Впрочем, чему удивляться, Клаэс Юнггрен почти три десятилетия был воротилой в финансовом мире.

Комиссар полиции деликатно кашлянул.

– Госпожа Юнггрен, я обязан задать вам несколько вопросов. Но если вы не в состоянии, может быть, я зайду в другой раз?

Бледная женщина отрицательно покачала головой.

– До завтра мне легче не станет. Давайте сейчас.

Наконец то.

– Скажите, были ли у вашего мужа враги?

Казалось, реплика взята из шаблонного детективного сериала, где суровый полицейский, понизив голос, допрашивает жену погибшего.

– В огромных количествах, – ответила Сара Юнггрен.

– Понимаю, – проговорил комиссар, хотя на самом деле ничего не понимал. Более всего ему хотелось взять быка за рога и спросить, был ли среди них кто нибудь, кто ненавидел ее мужа настолько, что решился пристрелить его на глазах у пятисот зрителей. Но так нельзя. Придется ходить вокруг да около.

– Вам сейчас тяжело, – проговорил он. Что за дурацкая фраза? Конечно, тяжело. Он совершенно не умеет проявлять сочувствие.

Сара Юнггрен всхлипнула.

– Мне то ладно, а вот Линде…

Пауза. Хельмарк ждал продолжения. Ничего не последовало.

– Кто такая Линда?

– Наша дочь. Она уже давно живет в Лондоне. Это ужасно…

– Как она все восприняла?

– Они собирались встретиться впервые за пять лет. Линде было семнадцать, когда она уехала от нас. И с тех пор отказывалась общаться с Клаэсом.

Габриэль Хельмарк поднял брови. Уже что то.

– А причины?

– Долгая история. Отчасти это связано с его нелицеприятным поведением. Линде все это до смерти надоело, и она уехала. Мне бы не хотелось обсуждать это в подробностях.

– А как отреагировали вы?

– Дочь поступила так, как считала нужным. А с Клаэсом мы уже давно не общались по душам. По крайней мере, друг с другом.

– Но все же теперь они собирались встретиться? – осторожно проговорил комиссар.

Сара Юнггрен сделал рукой жест, который он не смог истолковать. Нервное, пожалуй.

– Поначалу я подумала, что у нее кончились деньги, но потом мне показалось, что она действительно хочет повидать отца. Не могу точно сказать, с чем это связано, но оба они были довольно радостными. Словно и не было этих пяти лет.

Сара замолчала и поднялась. Медленным неверным шагом подошла к одному из высоких окон. Таким медленным, каким идут люди, пытающиеся скрыть, что пьяны. Ее плечи чуть заметно дрожали.

Хельмарк без стеснения наблюдал за ней.

– Кажется, я никогда еще не видела Клаэса таким довольным, как в последнюю неделю… – она говорила тихо, словно разговаривала сама с собой. – Он человек многоликий… Был… Вы сами в этом убедитесь, когда начнете наводить справки. Но на этот раз впервые за много лет я видела в нем чувства, которые показались мне неподдельными. Он радовался, что увидит Линду. По настоящему. А потом…

– А потом случилось вот это, – закончил Хельмарк.

– Кто это сделал? – спросила Сара на удивление громко и требовательно.