— Где свет, черт побери?! — крикнул Вели. — Мисс Портер, поверните выключатель!

— Я не могу его найти! — захныкала Никки.

— Остальным не двигаться с места! — рявкнул инспектор.

— Бросьте нож, — приказал Эллери напряженным голосом. — Бросьте… — Послышался звон, а потом плач. — Единственный, кто мог пробраться впотьмах через этот лабиринт, ничего не задев, — продолжал Эллери, дыша немного быстрее обычного, — это тот, кто еще до вечеринки подготовил себе маршрут — иными словами, тот, кто этот лабиринт создал. Для этого требовалось фотографически запечатлеть в памяти все препятствия и долго практиковаться, но нам сообщили, что вы весь день провели в номере одна, моя дорогая, делая приготовления к вечеринке.

— Нашла! — крикнула Никки и включила свет.

— Думаю, — мягко обратился Эллери к девушке, которую он крепко держал, — вы чувствовали, что кто-то должен отомстить за честь Трентов, Люси.

Ноябрь

ПРИКЛЮЧЕНИЕ С КРАСНОРЕЧИВОЙ БУТЫЛКОЙ

— А теперь, — продолжал Эллери, — каковы же факты, касающиеся этой народной сказки, этого полумифа, этой исторической «утки»? Факты, моя дорогая Никки, таковы. Хорошего урожая не было. Да, они засеяли кукурузой двадцать акров земли, но напомню, что кукурузу украли у индейцев. И если бы не Тисквантум…

— Тис… кто? — спросил инспектор Квин.

— …более известный под искаженным именем Скванто, то у них вовсе не было бы урожая. Он израсходовал последние запасы семян, чтобы научить наших тупоголовых предков сажать кукурузу как надо.

— Но вы не можете отрицать, что они заслужили отдых, дабы «возрадоваться» вместе!

— Я отнюдь не желаю искажать факты, — с достоинством ответил Эллери. — Совсем наоборот. У них была отличная причина «возрадоваться», так как некоторые из них все еще были живы. Скажите: кто принимал участие в этом первом американском празднике?

— Ну, пилигримы, — с сомнением произнес инспектор Квин.

— Полагаю, ты скажешь мне, что, пока одни из наших почтенных предков весело пировали, другие спасались от индейских стрел?

— Судя по картинке в учебнике истории, так оно и было, — с вызовом сказала Никки.

— Однако факты свидетельствуют, — усмехнулся Эллери, — что в ту осень 1721 года колонисты состояли в настолько хороших отношениях с индейцами, что самыми веселыми на празднике были Массаоит из племени вампаноагов и его девяносто воинов — к тому же весьма голодных. А скажите вот что: каково было меню этого исторического торжества?

— Индейка!

— Клюквенный соус!

— Тыквенный пирог!

— И так далее, — закончил инспектор. В тот день он оставался дома, так как принимал у себя мистера Гриппа, и был самым негостеприимным хозяином в Нью-Йорке, покуда Эллери не пробудил в нем красноречие. Но теперь он начисто позабыл о незваном госте.

— Согласен на «и так далее», — снисходительно промолвил Эллери. — Если они и ели индейку на том празднике, то в анналах о ней не упомянуто. Да, в болотах было немало клюквы, но сомневаюсь, чтобы леди-пилигримы знали, что с ней делать. И думаю, что позеленевшие от морской болезни дамы, которые сошли на берег с «Мейфлауэра», едва ли догадывались о наррангасеттских кондитерских ресурсах.

— Только послушайте его, — ухмыльнулся инспектор.