Однако Эллери был сама сердечность и вежливость, даже разговаривая с звероподобным внучком. Склонившись к его волосатому уху, он зашептал:

— Как мне обращаться к вашему дедушке, мистер Бигелоу? Я не хочу ошибиться в его воинском звании.

— Дедуля у нас генерал, — громко отозвался Энди Бигелоу. — Верно, дедуля? — Но Зэк Бигелоу гордо смотрел вперед, что-то сжимая в лежащем у него на коленях вещевом мешке. — Он прошел всю войну рядовым, — признался его внук, — но не любит об этом говорить.

— Генерал Бигелоу… — начал Эллери.

— Это ухо у него не слышит, — сказал внук. — Попробуйте другое.

— Генерал Бигелоу!

— А? — Старик повернул дрожащую голову. — Говорите громче! Чего вы там бормочете?

— Генерал Бигелоу! — крикнул Эллери. — Теперь, когда все деньги ваши, что вы намерены с ними делать?

— Какие деньги?

— Сокровище, дедуля! — рявкнул Энди Бигелоу. — Они прослышали о нем даже в Нью-Йорке. Он хочет знать, что ты собираешься с ним делать.

— Вот оно что! — Старый Зэк мрачно ухмыльнулся. — Не могу разговаривать, Энди. Шея болит.

— Сколько там денег, генерал? — настаивал Эллери.

Старик обернулся и посмотрел на него:

— Любопытный парень, а? — Он захихикал. — Когда мы последний раз их пересчитывали — Калеб, Эб и я, — там был почти миллион долларов. Да, сэр, один миллион. — Левый глаз старика закрылся. — Все самоуверенные нахалы и фомы неверующие здорово удивятся. Погодите немного — и сами увидите.

Энди Бигелоу усмехнулся, и Никки захотелось придушить его.

— По словам Сисси, — шепнула она доктору Стронгу, — Эбнер Чейс говорил, что там было только двести тысяч.

— Зэк с каждым разом увеличивает сумму, — кисло отозвался мэр.

— Я слышал тебя, Мартин Стронг! — завопил Зэк Бигелоу, повернув тощую шею настолько неожиданно, что Никки испугалась, как бы она не треснула. — Погоди! Я покажу тебе, проклятое ничтожество, кто из нас пустозвон!

— Ну-ну, Зэк, — успокаивающе произнес доктор Стронг. — Поберегите дыхание для горна.

Зэк Бигелоу вновь захихикал и вцепился в вещевой мешок, с торжеством глядя перед собой, словно одержал великую победу.

Эллери умолк. Как ни странно, он смотрел не на старика, а на Энди Бигелоу, который сидел рядом с дедом, усмехаясь невидимым зрителям, как будто также был на пути к триумфу.

Солнце здорово припекало. Мужчины сняли пиджаки, а женщины обмахивались носовыми платками и сумочками.

— «Это больше нужно живым…»

Дети бегали среди надгробий, преследуемые матерями. На большинстве могил виднелись свежие цветы.

— «…чем этим достойнейшим мертвецам…»

Надгробия также украшали американские флажки.

— «…продемонстрировать в полной мере…»

Голос доктора Мартина Стронга был глубоким и уверенным, совсем не походя на голос высокого некрасивого человека, который произносил те же слова много лет назад тихо и виновато.