В письме, направленном Верховному Совету шотландского обряда 11 июня 1867 года, Гарибальди утверждает, что учение Великого Архитектора Вселенной "означает у станов-пение всемирного братства между народами". Несколько лет спустя в письме, адресованном Великому Мастеру Маццони, генерал, охваченный чувством пантеистического порыва, сравнивает Великого Архитектора Вселенной с "Богом, о котором говорит Мадзини". В том же письме, написанном в 1872 году, когда I Интернационал впервые появился на итальянском политическом горизонте, Гарибальди подчеркивал: "Рабочее товарищество — это масонская организация, все эмблемы его тоже масонские. Отчего же рабочие конгрессы проходят вне лона организации-основательницы, их породившей? Разве демократия, т. е. страждущие классы, не обязаны своим существованием крупнейшей в мире организации, которая первой провозгласила лозунг о братстве всех трудящихся?"

…Вот такая история Джузеппе Гарибальди — народного героя Италии, генерала, вождя революционно-демократического крыла в национально-освободительном движении, боровшегося за объединение Италии "снизу", как пишут в энциклопедиях. А также — карбонария, Великого Иерофанта мира, основателя фашизма, продолжателя ритуала Египетского масонства графа Калиостро".

Дж. Гарибальди. Неизвестный художник

Заинтересовавшихся отсылаем к этой книге, где можно найти еще немало очень неожиданной информации, связанной с именем или делом графа Калиостро.

Нам же осталось добавить совсем немного.

Образ Калиостро получил весьма своеобразное развитие в любопытном романе знаменитого профессора семиотики Умберто Эко "Маятник Фуко". Этот классический образчик литературы постмодернизма до предела насыщен многозначительными намеками, аллюзиями, цитатами из каббалистических, оккультно-эзотерических, алхимических, герметических трудов (в том числе "Святейшей Тринософии"), амбивалентными и гротескными персонажами, событиями и т. п. Джузеппе Бальзамо упоминается в хранящихся в памяти компьютера психоделических записках одного из главных героев — Джакопо Бельбо: "Но — о ужас! — полотно поднимается, а за ним, за этим прекрасным творением какого-то Арчимбольдо из бандитского притона, расположена еще одна часовня, похожая на ту, где я нахожусь, и там перед другим алтарем на коленях стоят Чечилия, а около нее — мой лоб покрывается холодным потом, волосы становятся дыбом — что это за человек, выставляющий напоказ свой шрам? Это тот, настоящий Джузеппе Бальзамо, которого кто-то освободил из карцера Сан-Лео!" Затем черты мага и основателя Египетского ритуала угадываются в описании откровенно карикатурного "профессора Браманти, референдария Европейского Ордена, тайного рыцаря Большого Приората In Partribus на Родосе, Мальте и в Фесалониках", учредителя и главы некоего своеобразного тайного ордена для эксцентричных богачей, играющих в оккультные тайны и мистерии. Главный герой Казобон впервые встречает его в Бразилии, в Рио-де-Жанейро, где сей "тучный господин, которого, если бы не размеры его тела, можно было принять за тапира", читает лекцию на тему "Розенкрейцеры и умбанда", но величественно удаляется, не окончив лекции, когда "один наглец из публики встал и спросил, как может Орден его, Браманти, претендовать на подлинность, если нарушает правило молчания, обязательное для истинного последователя Великого Белого Братства". Затем герой несколько раз сталкивается с Браманти по ходу сюжета, в том числе во время друидской мистерии, где его тождество с Бальзамо очевидно из случайно подслушанного героем через потайное отверстие разговора:

" — Вам одному я могу доверить свою тайну.