|
Так, например, в Кенигсберге барон Корф счел его за подосланного иезуита и так возбудил против него все общество, что граф принужден был покинуть город. Говорили, будто он — С.-Жермэн, чего он не опровергав сам же себя он именовал иногда графом Фениксом и графом Тара, будто умышленно усиливая мрак и путаницу вокруг своей личности", — это цитата из повести Михаила Кузмина "Чудесная жизнь Иосифа Бальзамо, графа Калиостро". Эта замечательная, но содержащая в весьма обильном количестве художественный вымысел повесть основана, без сомнения, прежде всего на очерке Зотова, в котором имеются и другие подробности об этом периоде, которые Кузмин опустил.
Как пишет Зотов, "анонимная брошюра "Mémoire authentique pour sentir à l'histoire du comte de Cagliostro (Strasbourg, 1786)" рассказывает много чудес, совершенных авантюристом в Германии…. Не везде, однако, встречали его с почетом и любопытством. На родине Канта, в Кенигсберге, приняли его холодно и недоверчиво, о чем свидетельствует тамошний епископ Боровский в своей брошюре (Кенигсберг, 1790). Министр и канцлер Корф утверждал, что это — переодетый лакей. Его считали даже эмиссаром иезуитов. По словам Боровского, он терял много оттого, что не умел говорить проповедей, которые так любил простой народ". Имеется в виду, по-видимому, издание "Mémoire authentique pour servir à l’histoire du comte de Cagliostro au sujet de l'affaire du cardinal de Rohan, éveque et prince de Strasbourg" — "Подлинные записки, дабы служить к истории графа Калиостро, о деле кардинала де Рогана, епископа и принца Страсбургского", вышедшие в Страсбурге вскоре после завершения процесса по громкому "делу об ожерелье королевы", в котором Калиостро был привлечен к суду в качестве обвиняемого, но полностью оправдан.
Митавский (Елгавский) дворец. Современный вид
В самом конце февраля 1779 года (кое-где указана даже точная дата — 29 февраля, однако это очевидная несуразица: нечетный год не может быть високосным!) граф и Лоренца прибыли в столицу герцогства Курляндского город Митаву. Калиостро имел рекомендательное письмо к генерал-поручику русской армии Иоганну Фридриху (или по-русски Ивану Федоровичу) фон Медему от родственника его первой жены фон Корфа. Отличившийся в Семилетней войне и затем Русско-турецкой войне 1768–1774 годов представитель древнейшего рода Курляндии, потомок бывшего в XIII веке магистром Ливонского ордена Конрада фон Мандерна — основателя Митавы, барон Медем вместе с братом, маршалом Отто фон Медемом, принадлежал к лучшим семействам Митавы. У Иоганна Фридриха от трех жен было несколько детей, но на всю Курляндию были знамениты прежде всего две его дочери — "прекрасная Доротея и умная Элиза", то есть старшая Елизавета Шарлотта Констанция, в замужестве фон дер Рекке, и младшая Анна Шарлотта Доротея, которой к тому времени было 18 лет, и она была помолвлена с 55-летним герцогом Курляндии Петром Бироном, наследовавшим своему отцу, фавориту императрицы Анны Ианновны Эрнсту Иоганну Бирону. Свадьба прекрасной Анны Доротеи фон Медем и Петра Бирона состоялась в ноябре 1779 года, уже после отъезда супругов Калиостро из Митавы; тогда же тестю был пожалован графский титул: "грамотой римского императора Иосифа Нот 5-го ноября 1779 года польский и саксонский камергер, староста Ошмянский, Иоганн Фридрих фон Медем возведен с нисходящим его потомством в графское Священной Римской империи достоинство". Элиза, старшая дочь барона фон Медема, совсем юной, в семнадцать лет, была выдана замуж за барона Георга фон дер Рекке, бравого армейского служаку много старше ее. Несмотря на рождение дочери Фредерики, брак не задался, и спустя четыре года баронесса вернулась в родительский дом. Малышка вскоре умерла, а еще через год в Страсбурге умер двадцатилетний Фридрих, любимый кузен Элизы. |
