|
Это уже однажды случилось. На людях. В тот момент, когда она совокуплялась на моих глазах. – Он вздохнул, вздох был свистящим и грустным. – К тому же, когда я на нее смотрел, мне пришла в голову одна мысль.
Малко неожиданно почувствовал что-то нехорошее. – Одна мысль? Дуглас Франкель повернул к нему неподвижные глаза. – Тип, который залез на Лиз... Это капитан военно-воздушных сил. Пилот. Малко не решился ни одобрить, ни возражать. Может быть, Франкелю следовало дойти до конца своего крестного пути, чтобы обрести спокойствие. В машине стало тихо. Они пересекли бесконечную авеню Монивонг, которая уже не называлась так. Все названия были изменены маршалом Лон Нолом, но население продолжало пользоваться прежними... Машина следовала извилистыми и все более узкими улочками и остановилась перед деревянным домом на сваях, но традиционной моде. Дом был окружен садом. – Я оставляю вас. До завтра. Встретимся утром в посольстве. Монивань перебралась на заднее сиденье и устроилась рядом с Малко. Под тяжелыми шагами Франкеля заскрипели ступеньки внешней лестницы. Монивань хихикнула. – Похож на матушку Шум... Матушка Шум до 1970 года была самой известной в Юго-Восточной Азии содержательницей курилен. После ее смерти клиентуру унаследовала одна из ее помощниц. Комендантский час не мог остановить этот бизнес... Но все стало более тайным... Следовало показывать чистые руки. Было очень странно ехать но этому мертвому, пустому городу. Неожиданно шофер резко тормознул. Несколько солдат загораживали дорогу возле баррикады из мешков с песком. С решительными лицами и автоматами наперевес они подошли к машине. Не глядя на пассажиров, они заставили шофера выйти из машины, обыскали его. Монивань вышла из машины и что-то долго объясняла солдатам. Шофер размахивал пропуском. Упрямые солдаты не желали даже посмотреть на него. Но когда шофер попытался вернуться в машину, один из солдат угрожающе щелкнул затвором... Ситуация осложнялась. Было бы глупо погибнуть так в самом центре столицы. Малко опустил стекло. – В чем дело? – Мало-мало проблем. Давать деньги... – Сколько? Она показала ладонь с расставленными пальцами. – 5000 риелей. Малко вылез из машины и вынул связку банкнот из кармана. Тотчас же все устроилось как по волшебству... В этот момент осветительная ракета повисла над болотами в западном направлении. Один из солдат широко улыбнулся: – Коммунисты... Удовлетворенные, они отошли в тень, чтобы поделить трофей. – Номер десять! – прокомментировала Монивань на своем международном жаргоне. Это выражение в Азии означало полное презрение. «Номер десять» были комму цисты и гонорея. – Вы знаете Лиз Франкель? Китаянка смущенно засмеялась. – Да, да. Номер один... Это выражение но смыслу было противоположно предыдущему. – Во всяком случае, она не пленница стыдливости. Монивань не казалась чрезмерно шокированной сценой у «Дипклуба»... Малко попытался продолжить разговор, прибегая к простым выражениям: – Она всегда бывает с другими мужчинами? Моннвань утвердительно кивнула головой и добавила: – Мистер Франкель слишком много трубка... Никогда с мадам. Опиум плохо для тик-тик... Помолчав, она добавила: – Мадам Франкель похожа на Ти-Нам. Старый муж. Муж для паспорт. Малко вспомнил малайский прием. Ти-Нам искала компенсацию. Решительно, жизнь не была слишком неприятной в воюющем Пномпене... Они молчали, пока машина не остановилась в саду «Пнома». – Доброй ночи, – сказал Малко. – До завтра. |
