– Ясненько.

Неожиданно Малко сделал вид, что полностью потерял интерес к собеседнику. Он наклонился к шахматной доске и стал рассматривать фигурки. Возле них остановился фотограф, увешанный аппаратами и покрытый красноватой пылью. Он явно только что вернулся с фронта. Хал поднял на него сердитые глаза.

– У меня кто-то украл все пирожки, – сказал он угрожающим тоном.

Фотограф сочувственно покачал головой.

– Это хреново. Должно быть, это Ти-Ба.

Хал прорычал что-то сквозь зубы.

– Ти-Ба, эта задница.

Фотограф осторожно удалился, гремя своей аппаратурой. Малко решился.

– У меня есть для вас предложение. Вы сможете неплохо заработать.

Пилот поднял на него абсолютно равнодушный взгляд. Слегка ироничный.

– Нет. Это меня не интересует. Мне хватает на жизнь. Спасибо.

И он снова уставился на шахматную доску. Малко, страшно рассерженный, попытался скрыть разочарование. Он повернулся, заметил Монивань, улыбнулся. Но та продолжала таинственную беседу с Ти-Нам.

Хал Давидов поднял голову.

– Ти-Нам!

Покинув Монивань, вьетнамка покорно подбежала к американцу. Тот что-то сказал ей на ухо. Она ему ответила шепотом. Стараясь не привлекать внимания, Малко встал и подошел к Монивань.

Все это длилось несколько минут. Малко уже стал сожалеть, что не принял приглашение Маддеви Шивароль. Здесь он явно терял время. В эту секунду Ти-Нам подбежала к ним. Между ней и Монивань начался оживленный разговор по-камбоджийски. Потом Ти-Нам предложила:

– Мы будем сегодня обедать вчетвером.

Малко не видел в этом никакой пользы.

– Мне не хочется.

– Хал – номер один, – сказала она с огромным убеждением.

Малко предпочел не отвечать. Тут же он услышал громкий и настойчивый голос Ти-Нам. Хал Давидов с ней не соглашался. Ти-Нам покинула американца и тихонько прошептала прямо в ухо Малко:

– Монивань забыла вам сказать, что генерал, на которого работает Хал, зовется Унг Кром. У него с ним много проблем.

– Ганша номер один! Один кило – один доллар!

Это – настоящая демократия! Опиум наконец стал доступен народу.

Как все хорошие китайские рестораны, «Тай-Сан» не имел общего зала. На втором этаже находились маленькие салоны, в которых царила приятная прохлада. Конечно, ресторан много терял из-за комендантского часа. В 8.30 официанты начинали шипеть на посетителей. В девять они должны быть дома.

Малко незаметно поглядывал на Хал Давидова. С каждой сигаретой хиппи приходил во все более приятное расположение духа.

Он расправился со своей лакированной уткой, рыгнул и спросил шутливым тоном:

– Зачем же вы работаете на ЦРУ?

Вопрос был поставлен в лоб. Малко принял его за шутку.

– Я же вам сказал: Американская помощь...

– Это одно и то же, – весело проговорил Хал. – Как и Транспортная авиация Юго-Восточной Азии. Они хотели, чтобы я работал на них. Сбрасывать грузы партизанам... Но это крайне опасно.

– Даже если бы я работал на ЦРУ, то не признался бы.

Хал Давидов пожал плечами.

– Во всяком случае, у меня нет желания работать с вамп. Все это – ваши заботы.

Снова казалось, что договориться не удастся. Наконец Малко взял быка за рога.

– Вы по-прежнему не желаете заработать?

– Нет.

Золотистые глаза Малко смотрели в упор на Хал Давидова.

– А если есть возможность причинить серьезные неприятности генералу Унг Крому?

Услышав это, американец даже забыл сделать очередную затяжку. Его взгляд в сторону Малко неожиданно стал напоминать зайца, загипнотизированного коброй.