Что же до этой песни… — Абадар задумчиво погладил лежащий на ладони музыкальный кристалл большим пальцем. — Она была исполнена в городе Ивене. С тех пор Дэлэмэр известен как Ученик миродержцев.
Разочарование и жгучая обида отразились на морщинистом лице Сайнара.
— Глупый мальчишка!.. — в сердцах произнес он.
— …Судя по всему, он сильный амбасиат, либо маг, — счел нужным упомянуть Абадар. — Он сумел уничтожить витряника, сохранив жизнь носителю.
— Потрясающе!.. — расстроенный отец все же не удержался от восхищения. Тем горше было сознавать, на чьей стороне находится его сын. — Миродержцы! — бросил он с ненавистью. — Конечно же! Прибрали к рукам талантливого ребенка!.. Пообещали золотые горы!.. Но… — Сайнар смягчился. — Быть может, еще не все потеряно. Я хочу, чтобы его нашли, Абадар. И доставили ко мне.
— Хорошо, отец… — Абадар послушно кивнул, но взгляд старшего Кангасска был печален.
…В чем-то он невольно завидовал своему младшему брату. Отчего бы? Быть может, оттого, что он, Кангасск Абадар, правая рука главы Ордена с тех пор, как не стало Гердона Лориана; он, посвятивший всю жизнь служению идеалам Горящего Обсидиана — самоотверженно, отказавшись от семьи, любви, всех радостей жизни… никогда не был дорог отцу так, как этот безвестный мальчишка Дэлэмэр…
Глава первая. Судный день
Гердон Лориан ждал их прихода, и не просто ждал, а готовился к нему. Прожив долгую и трудную жизнь, отшельник хотел теперь лишь одного: завершить эту жизнь достойно и красиво. Он должен был встретить суд миродержцев, и он ждал этого суда — как редко ждут самой радостной встречи или самого сурового экзамена.
Ожидание это невероятно преобразило старика. Прояснился взгляд, расправились плечи… Преображение коснулось и души: Гердон Лориан чувствовал себя живым огнем, горящим торжественно и жарко.
…Он горел, и в этом внутреннем пламени переплавлялись эмоции, слова и поступки — наследие шестидесяти девяти лет его земной жизни. Долгим и мучительным был этот процесс: воистину, великий человек готовился покинуть мир… И лишь в последний день, судный день, Гердон почувствовал, что огонь в душе погас; тогда он понял, что готов.
Серег и Влада ступили на сухой травянистый остров, затерянный в безграничных зарослях донгора. Гердон Лориан, сидевший на пороге своего дома, встал и шагнул им навстречу.
— Вот мы и встретились, мой несостоявшийся Ученик, — тихо произнесла Влада.
Гердон учтиво склонил голову. Серег сопроводил его жест суровым взглядом, но не нарушил молчания.
— …На твоих руках нет магических браслетов, — Воительница внимательно посмотрела на изуродованные руки Гердона. Боль и горечь отразились на ее лице. Она закивала: — Теперь все встало на свои места… Нани Фай сняла тебе их… моя бедная Нани… — Влада внимательно посмотрела отшельнику в глаза, вопрошая: — Ты хотя бы помнишь ее, Гердон?..
— Помню… — сказал он, отводя взгляд в сторону…
…Он помнил…
В одиночестве, посреди своего болотного мирка, больной, искалеченный, всеми забытый, Гердон часто вспоминал ту, что любила его больше всех на свете… ту, что отдала за него жизнь…
В молодости Гердон был красив — конечно, не так, как его сводный брат Сайнар, но все же красив. Амбассы у него, действующего мага, не было, но его талант и его красоту не менее ярко заставляла сиять Мечта… Такое сияние высоко оценили бы изумрудный дракон, внимательный Учитель и просто человек с любящим сердцем…
Гердон Лориан познакомился с Нани Фай случайно (если вообще существуют еще настоящие случайности для адепта Ордена Горящего Обсидиана) — и девушка полюбила его всем сердцем. |