Кажется, Ваннах говорил еще долго… Но Макс Милиан почти не разбирал слов. Он видел город. Пустой. Обезлюдевший за одну ночь. И слова Серого Инквизитора, слова, которых он не слышал и не мог слышать, звучали у него в ушах…

— Эрхабен… — нечаянно сорвалось с губ Макса Милиана. Он слишком погрузился в свои мысли, а когда опомнился, уже поздно было ловить беглое слово.

— Что? — переспросил Ваннах.

— Он сказал «Эрхабен», — уточнил Велион.

— Эрхабен. Начало Войны, — подхватил Айгир. — Миродержцы рисковали жизнью ради того, чтобы какие-то кошмарные твари не сожрали весь Омнис…

— Почему ты вдруг вспомнил об Эрхабене? — поинтересовался Ваннах у своего ученика.

— Да так… — замялся Макс…

…Что он мог ответить им? Процитировать Хансая Донала? Глупо: это всего лишь чужие слова. Быть может, перевранные десять тысяч раз. И эти слова — ничто по сравнению с живой памятью. И в этой живой памяти Серег Серый Инквизитор отнюдь не выглядел чудовищем. Нет, это был тот самый Серег, который с грустной улыбкой смотрел на майский снег за окном здания Серого совета…

— Простите, я не должен был говорить с вами об этом, — искренне извинился Макс Милиан. Он действительно не должен был. Даже просто спрашивая о Сереге, он рисковал заставить Охотников невольно нарушить клятву, данную Зонару, а там значилось особо: не обсуждать засекреченных событий… — Я должен отойти ненадолго… Увидимся на вечерней тренировке.

Он поспешно покинул обеденный зал…

…Несколько мгновений Галан Браил, в задумчивости поглаживая чисто выбритый подбородок, еще смотрел, как переглядываются и пожимают плечами оставшиеся одни Охотники. Потом резким движением погасил кристалл изображения, соединенный с наблюдательным кристаллом, вмурованным в стену над тем столом, где обычно обедал Макс Милиан.

Галан успел хорошо изучить за этот год характер и ход мыслей Макса и понимал, насколько серьезный оборот принимает дело. «Поговорю с Зонаром, как только он выпроводит Серега…» — решил Второй Фрументар…

Приказ Зонара настиг пятерку Охотников неожиданно, как удар хлыста. Краткий приказ, четкий и суровый. На вощеной бумаге с магическим оттиском вместо обычной печати.

В нем говорилось, что Ваннах Лоэн, Орестес Роум, Айгир Рет, Ромул Элиор и Велион Рихт освобождаются от своих учительских обязанностей и переводятся на новое место службы. Причем для каждого из пятерых это «новое место» было свое. Похоже, Зонар твердо решил разбросать их по всей карте Севера, как можно дальше друг от друга.

То, что уйти Охотникам предписывалось до шести утра (Макс Милиан просыпался обычно в десять, не раньше), только подтвердило невеселую догадку Ваннаха: они невольно сболтнули мальчишке лишнего — это раз, и — Зонар все же замышляет что-то против Серега — это два…

…Ваннах, Орестес, Айгир, Ромул и Велион шли через Рунный Парк. Еще немного — и они переступят незримую магическую черту, когда-то определенную Зонаром для Макса и оставшуюся в силе до сих пор.

Под ногами похрустывал мокрый снег, за ночь укрывший траву и кирпичные дорожки парка толстым пуховым ковром. Белый пух продолжал падать и сейчас; тянуло зимним морозцем; облачко пара сопровождало каждый выдох…

— Сто-о-ойте! — разорвал тишину звонкий мальчишеский крик.

Охотники обернулись; одновременно, все как один…

Макс Милиан бежал к ним по снегу, босой, в легкой одежде, в которой обычно спал.