|
— И поэтому, добравшись до него, раненого, вы решили его добить? Что молчишь?! — Д-да… — Сколько раз его ударил лично ты? — приподняв пальцем подбородок пленника, холодным, безжизненным голосом поинтересовался Мерион. — Н-не з-знаю… — почувствовав, что его вот-вот начнут убивать, воин вдруг попытался вырваться из захвата, но это ему не удалось. — А жаль… быть может, тогда я бы тебя убил быстрее… — выхваченный из ножен клинок Деда коротко блеснул в полумраке затихшего от ужаса постоялого двора, и солдат, увидев, кто остался без обеих рук, истошно заорал… — Факел! Прижечь раны! — в голосе Мериона не было ничего человеческого, и перепуганные не меньше, чем пленные, воины гвардии Аниора скопом метнулись выполнять приказание. А через пару мгновений по помещению пополз тошнотворный запах паленого мяса и раздался новый крик боли… Глава 58. Беата Издалека мегаполис выглядел жутковато: безумный, изломанный монолит, уходящий в низкое небо, напрочь затянутое грязно-серыми тучами, казался порождением ночного кошмара, и мало чем напоминал города Земли или Элиона. Трудно сказать, чем руководствовались его строители и архитекторы, надстраивая один ярус на другой, но горизонтальные полосы разных оттенков все того же серого вызывали ассоциации с наносами мусора, которые остаются на берегах рек после половодья. А здоровенные проломы, пятнающие верхние ярусы под самыми облаками, и скрученные, изломанные, полуразрушенные конструкции чуть ниже наводили на мысли о какой-то катастрофе. Или последствиях войны. В памяти Мэлзина не было ничего ни про одно, ни про другое, и я, еще немного полюбовавшись видом на Дейнор, поспешила за ребятами, двигающимися в сторону уродского, смахивающего на жертву биологической мутации, леса. Окрестности города, по которым приходилось ломиться, тоже не отличались особенной красотой. В какой-то из земных телевизионных передач я мельком видела репортаж с заброшенной свалки — так вот, подступы к мегаполису выглядели приблизительно так же. Двигаться между ржавых остовов каких-то механизмов, разбитых каркасов похожих на ангары строений и по потрескавшимся от времени плитам было, мягко выражаясь, некомфортно. Видимо, поэтому я неосознанно начала сканировать окрестности, а на лице Вовки появилось то самое выражение, которое он называл «клиникой». Как-то раз, немного перебрав, он порассказал мне о своей службе, и теперь я неплохо представляла, что творится в его голове в той или иной ситуации. Так вот теперь мой муж, превратившись в зрение и слух, автоматически искал растяжки, следы закладки мин и всякого рода ловушки… Нейлон и Угги перли вперед, как тяжелые танки. И выглядели приблизительно так же: иногда мне казалось, что эти парни вообще не способны думать. Запредельно надежные во всем, что касалось работы на втором плане, они почти никогда не проявляли инициативы и истово верили в то, что Ольгерд, Дед или кто-нибудь из нашей компании все равно найдут выход из любой ситуации. Поэтому особенно напрягать мозги не обязательно — достаточно всегда быть за спиной и в состоянии джуше. Эрик выглядел менее беспечно — шагая рядом с Оливией, он то и дело пытался помочь ей преодолеть то или иное препятствие, натыкался на ее фырканье и через мгновение делал то же самое. «Конфетно-букетный период еще не надоел» — словами Глаза подумала я, и улыбнулась. Тем временем его супруга, очень неплохо прижившаяся в нашей команде, задумчиво поглядывала на идущего перед нею Ольгерда: последние пару часов брата что-то здорово беспокоило, и, хоть он старался этого не показывать, эта мелкая безбашенная девица все-таки умудрялась что-то чувствовать. |
