Но их не последовало.

Слезы затопили ее глаза, подбородок задрожал.

— Пожалуйста, поверь мне, я посвятила свою жизнь тебе. Не потому, что ты мой сын, а потому, что я люблю тебя.

Эти слова били больнее. Лучше бы она его ударила в ответ. Как долго он ждал, чтобы услышать такое чудесное признание? Казалось, всю жизнь. Но это ничего не значило для него сейчас. Ничего!

— Твои действия противоречат твоим словам, мама.

— Это неправда.

— Ты утверждаешь, что любила меня всё это время, и все же ты меня бросила, будто я мусор, в то время как сама наслаждалась жизнью со смертным царем.

— Я оставил тебя с Друиннами, потому что я любила тебя. Неужели ты не понимаешь? Я не могла разлучить тебя с ними, зная, что тебе было суждено стать первосвященником”.

— Что значит власть без любви? Все, что я когда-либо желал, это ощутить, как твои руки обнимают меня, успокаивают меня. Услышать твой голос, убаюкивающий меня. Но ты отказала мне в этих вещах, предоставив все это Джорлану.

— Мне очень жаль, — прошептала она, и голос ее стал едва различим, как ветры третьего сезона. — Мне очень жаль. Я не знала, не думала.

Нет, — он прервал ее, хмурясь. — Ты не думала обо мне. Ты никогда не думала обо мне.

— Персен, пожалуйста, прекрати это. Я люблю тебя. Я действительно люблю тебя.

Опять эти слова. Как они врезались в его душу, заставляя его истекать кровью внутри, мучиться от боли, оставляя за собой пустоту, где когда-то было сердце.

— Как я уже сказал, твои действия противоречат твоим словам. Ты утверждаешь, что любишь меня, и все же ты отправила Джорлана далеко, мешая мне осуществить мое самое большое желание.

Ее глаза были закрыты, губы сжаты.

— Да. Я это сделала, я отослала его подальше.

Последовало долгое молчание.

— Скажи мне, мама, если я дам тебе еще один шанс, ты, наконец, докажешь свою любовь ко мне? — спросил Персен.

— Все, что захочешь, все — прошептала она полным надежды голосом, все еще не оборачиваясь.

Он точно знал, чего хочет.

— Верни статую назад ко мне.

— Нэй, только не это. — Она покачала головой. — Никогда.

— Будь ты проклята, почему ты забрала его у меня? Почему? Любящая мать не препятствовала бы моей мести.

Наконец ее глаза встретились с его. Он пронзил ее полным ярости взглядом. Она не отвела взгляда от него на этот раз и выдержала с гордо поднятым подбородком.

— Джорлан такой же мой сын, как и ты, и я не хочу, чтобы он страдал за мои грехи.

Ее слова преданности его самому ненавистному врагу резанули его больнее острых когтей.

— Отправив его в другой мир, ты наказала меня. Значит ли это, что тебе нравится видеть мои страдания?

— Твое счастье означает для меня так же много, как его, но я не могу позволить тебе лишить свободы твоего брата. — Как темный ангел на фоне белого песка, она опустилась на колени и зачерпнула горсть мелких кристаллов, пропуская песчинки между пальцами.

Одна одинокая слеза упала на ее ладонь, намочив и уплотнив песок.

— Если бы я могла снять заклятие, я бы сделала это вместо того, чтобы отправлять его прочь.

Ноздри Персена раздувались. Все свое детство он молился о любви этой женщины, нуждался в ней всеми фибрами своего существа. Но все, что он получил, — лишь пустота.

Только пустота. Он предположил, что он не должен был винить Алану за то, что она оставила его. Как же должна мать обожать сына, чтобы смотреть на него с отвращением?

Он знал, что его шрамы, осунувшиеся черты лица порой слишком тяжело нормально воспринимать.