Зачем он собрал здесь гоблинов, было трудно сказать, но напрашивалось разумное предположение, что они являются войском гнома, ожидающим прибытия эльфов. Капитан Эплбай встретится с намного превосходящими силами противника, даже если к нему присоединится целая флотилия эльфийских галеонов. Гном с великой радостью заставит эльфов просто понапрасну потратить время в бессмысленной битве с гоблинами и троллями, чтобы получить возможность беспрепятственно закончить свое черное дело.

Эскаргот покачнулся и упал ничком, когда земля у него под ногами внезапно вздыбилась, содрогнулась, а потом вновь замерла. Дядюшка Хелстром запрыгал у костра и резко расхохотался, страшно довольный собой. Он ударил по земле посохом, высекая искры из камней, и под землей вновь прокатился глухой гул. Многоголосый ликующий вопль разнесся над полчищами гоблинов, которые наверняка не имели никакого понятия о намерениях своего хозяина, но от души радовались замечательным беспорядкам, творившимся в ночи.

Эскаргот выполз на животе из расселины и притаился в густой тени. Тогда он увидел ведьму, которая сгорбившись сидела между валунами внизу, слева от него. Казалось, она спала или находилась в трансе, а над головой у нее плавало маленькое облачко тумана, которое разрывалось на клочки в порывах ночного ветерка, но сразу же вновь сгущалось, чтобы опять разорваться. Эскаргот на мгновение задался вопросом, не является ли облачко Летой или, вернее, призраком, оставшимся от Леты в данный момент. Он отвлекся от своих раздумий, когда вдруг кубарем покатился по камням вниз – словно незримые руки выдернули из-под него ковер, на котором он лежал, – и, наконец, врезался в отвесную стену скалы, теперь наклонившейся набок еще сильнее, чем минуту назад. Подземный гул стал громче, и глухой стук сердца, который он впервые услышал несколько дней назад, показался похожим на тяжелые, размеренные удары бревна по натянутой коже полой земли.

Он услышал звуки движения позади – но не шум суетливой возни гоблинов, а треск медленно вздымающейся земли. Скалистый хребет, несколько часов назад напомнивший Эскарготу огромную каменную ногу, пошевелился, накренился и внезапно резко поднялся вверх, осыпая камни и землю. Теперь ни о какой игре воображения не могло идти и речи. Это был пробуждающийся великан и ничто иное, и едва Эскаргот осознал это и прыгнул прочь от нависающей над ним скалы, огромный округлый валун, который он недавно принял за лысый череп великана, вдруг пошевелился, повернулся, дернулся в сторону, и Эскаргот увидел черный, похожий на глубокую пещеру, глаз, уставившийся на луну.

Внезапно у него пропало всякое желание скрываться среди скал. Он на четвереньках пополз вниз, стараясь держаться поодаль от ведьмы и позади дядюшки Хелстрома, бросился в высокую траву, скатился по небольшому спуску, а потом проворно поднялся на отлогую возвышенность и осторожно выглянул из-за нее. Он ожидал, что вот-вот земля у него под ногами поднимется и он окажется стоящим на плече великана, или что гоблины заметят его снизу и устремятся к нему с радостным гоготом.

Гном порылся в сумках и рывком вытащил из одной деревянную шкатулку. Эскаргот улыбнулся. Он понятия не имел, что сейчас произойдет, но все равно улыбнулся. Холмы, заслонявшие южный горизонт, внезапно пришли в движение, и там, где минуту назад простиралась долина, теперь зияла глубокая пропасть, а потом стены пропасти содрогнулись, и возвышавшаяся за ней гора превратилась в сгорбленную спину медленно ползущего великана. Гоблины и тролли в безумном восторге прыгали внизу, и в воздухе разнесся звон огромных медных гонгов и пронзительные голоса тысячи флейт. Казалось, что заклинания гнома оживили самое ночь и все вокруг и что даже редкие деревья, растущие вокруг лужайки, с минуты на минуту медленно закружатся в танце.

Эскаргот прищурился на свет костра и присмотрелся. Он видел, что гном держит в руке горсть шариков, вернее, рыбьих икринок. Ведьма с трудом поднялась на ноги и стояла, словно в ожидании.