Возможно, у Природы и отсутствует какая-либо тайна, и окажется, что надсмертие уже давно есть, и каждый из нас его имеет.

Разве не доказывается это тем, что мы несем в себе мириады чувств, мыслей, стремлений, традиций, движений души, которые никоим образом не приобретенные в этой реальности, в этой телесности? Мы уже носители Известия небывалого, и каждый проявляет (так или иначе) его весть.

Все мы Ангелы-Вестники и, как пчелы, несем по тропе Вечности к божьему улью свой вклад. Поэтому и сказано давно: донесите чашу, не расплескав.

Так, надсмертие уже есть, и не надо никаких мистификаций. Просто мы еще мало знаем о чудесности собственной жизни и миссии. Надо раскрыть глаза всех чувств…»

«… Фетишизм древней формы жизни — инерция ума: консерватизм самосохраняющей структуры.

Жизнь гораздо глубже погружена в пучину Субстанции, чем мы представляем. Мы видим даже не поверхность айсберга жизни, а пленку его поверхности, которая тает на солнце времени. А сам айсберг еще полностью не изведан.

Пора покончить с мистификацией смерти. Жизнь безгранична.

Не жизнь из Материи, а Материя — одежда Жизни, ее телесность…

«… Уровни осознания реальности связанные с пунктами «рождения» и «смерти». И то, и другое — обязательные моменты трансформации, очистки от балласта предыдущих прохождений, «одевание» в новые, динамические тела, энергопроявления.

Поднимаясь на высшие ментально-чувственные ступени (сферы), мы обязаны устранить инерцию будничных проявлений данной сферы, а как же с «грязью земной» пройти над бездной небытия к иной ступени?

Это — определяющий экзамен: комплексное очищение чувств, ума, созидающей сути души, сердца от тленного, бесполезного, мизерного, иллюзорного. Иметь с собой только то, что перейдет в Проявление Надземное…»

«… Одна из диверсий Князя мира сего (то есть — структурного компьютера консерватизма) — это прикладывать изменения, идею трансформации к существующей степени реальности, хотя он и знает, что к гусенице крылья не приделаешь, что бабочка может родиться из самоликвидации гусеницы, так она добровольно должна войти в саркофаг метаморфозы и даже — подготовить ее…»

— Обрати внимание, Ариман, — иронически отозвался Ягу, — как тебя называют по-научному: структурный компьютер консерватизма. Уже недостаточно поэтических кличек — дьявол, черт, сатана, князь тьмы, демон… Теперь уже и компьютер.

— Не скользи по поверхности мысли, Ягу, — строго заметил Ариман, нахмурив брови. — Меня не затрагивает эмоциональная сторона явлений. Ты обрати внимание, как глубоко заглядывает ноосферная стрела Земли в тайну Эволюции. Напряги внимание, мы подходим сейчас к основной, во имя чего я позвал тебя. Смотри, читай и думай.

«… Стремление к бессмертию следует продумать серьезнее, чем это делали предыдущие поколения.

Если жизнь есть непрерывное изменение, динамика, то что означает бессмертие этой динамики?

Например, как сделать бессмертной волну? Или циклон? Пустить по замкнутому кругу? А зачем?

Ведь жизнь имеет смысл как реализация определенного импульса. Например, рождается человек, растет, становится участником какого-то успешного процесса, выполняет в нем определенную работу. А если исчерпан цикл (алгоритм) процесса, то что означает «обессмертить» лицо? Что она будет делать? Ведь ей надо переучиваться, становиться вполне другим существом, стирать память. Потому что каждый цикл поколений — практически другая программа, другие интересы.

Несовместимость эпох и циклов — страшное дело.

А Природа, очевидно, давно решила эту дилемму: смерть, новое рождение, вечная метаморфоза стирания памяти предыдущих прохождений (и только откладывания их в Чаше Памяти в подсознании или сверхсознании).