Я дал беженцам дорогу. Они начали неторопливо подниматься по склону Портсдаунского холма. Неподалеку чета стариков затеяла спор о том, не бросить ли собственную тележку, груженную разобранной низкой кроватью, небогатой одеждой, посудой из пьютера и парой стульев. Напиравшие на эту пару сзади недовольными голосами требовали, чтобы они освободили дорогу. Затем прогремела барабанная дробь: вниз с холма направлялась рота ополченцев, вооруженных самым разнообразным оружием. Беженцы торопливо расступились. Солдаты быстрым шагом прошли мимо меня, побрякивая и позвякивая полупанцирями. Окруженные облаком пыли, они спустились к мосту, где им отсалютовала стража.

Когда солдаты прошли, я подъехал к ближайшему стражу и спросил его о последних новостях. Тот с раздражением глянул в мою сторону:

– Французы пришли, вот и все новости!

Он был из набранных в армию простых людей и в нормальной ситуации не посмел бы столь неучтиво разговаривать с человеком моего положения. Однако мне уже не раз приходилось наблюдать, как война снимает сословные перегородки.

– Могу ли я попасть в город? – спросил я.

– Все стремятся покинуть его, – хмыкнул страж.

– Мне нужен один человек, друг… Надо найти его и вернуться.

– Что ж, мастер адвокат, если ты сумеешь уговорить городскую стражу впустить тебя, желаю удачи. – Одарив меня взглядом, полным снисходительного уважения, мой собеседник дал мне знак продолжать путь.

На острове Портси все так же стояли солдатские палатки, но теперь все они пустовали и около откинутых пологов дежурили редкие часовые. Там и сям на траве валялись всякие мелочи – миска, ложка, шапка… Солдаты ушли из лагеря в спешке.

Оказавшись возле городских стен, которые по-прежнему укрепляли рабочие, я пропустил другую группу направлявшихся к мосту беженцев, среди которых оказалась стайка проституток – их размалеванные лица были покрыты по́том и пылью. Затем мне пришлось снова отступить на обочину, чтобы пропустить еще одну роту солдат: на сей раз, в город шли разговаривавшие по-немецки наемники в ярких разрезных дублетах. Отсюда был виден флот: корабли, как и раньше, стояли на якоре, не исключая «Грейт-Гарри» и «Мэри-Роз». Я увидел «Галею Искусную» – среди галеасов, между военными кораблями и огромными французскими галеями в полумиле от них. Хотелось бы знать, находился ли Ликон со своей ротой на борту «Грейт-Гарри». Облачко черного дыма взвилось над носом французской галеи, и спустя мгновение оттуда с запозданием прилетел грохот. Английские галеасы тут же ответили огнем.

Я добрался до палаток, поставленных возле городских стен. Как я и опасался, они тоже оказались пустыми. Посмотрев вверх, на стены, я увидал на них только солдатские спины: все, кто был наверху закрывавшей теперь от меня море стены, следили за происходящим на воде. Я направил Нечета к палаткам, надеясь найти возле них часового, способного наделить меня какой-либо информацией, но никого не обнаружил. Странно было ехать мимо солдатских шатров, не слыша шума, крика и лязга. Шатры роты Ликона, как и все прочие, были пусты. Я уже собирался повернуть назад, когда меня окликнул слабый голос:

– Адвокат Шардлейк! Подойдите сюда!

Отправившись на голос, я оказался возле палатки, из которой несло выгребной ямой.