Мистер Руджи был очень занят.

А Лео Таррин испытывал крайнее беспокойство. Он волновался даже больше, чем Ларри Аттика, хотя причины для тревоги у них были разные.

Внизу что-то пошло не так, как ожидалось, раз этот удивительный человек решил рискнуть собой.

— Держись, дружище! — прошептал еле слышно Лео Таррин.

— Что вы сказали, сэр? — спросил стоявший рядом часовой.

Таррин перевел на него тяжелый взгляд. Часовой был молод, очень молод. Почти мальчик. Вероятнее всего, перед ним стоял один из тех сопляков, которые представляли себе жизнь, как смесь из пистолетов, шлюх и денег.

— Я сказал: «Какая собачья жизнь», — проговорил Таррин.

Юноша мило улыбнулся ему и ответил:

— Если бы у меня была хоть одна возможность выстрелить в него, сэр. Я бы об этом не пожалел.

Таррин сдержанно улыбнулся в ответ и вернулся в комнату.

Что верно, то верно. Если этот сумеет подобраться к Болану на расстояние выстрела, он уже не успеет ни о чем пожалеть.

Да, не жизнь была собачьей, сам мир, казалось, одичал и сошел с ума.

Глава 17

Ларри Аттика никогда не думал о смерти. Мысли о ней его вообще не посещали. Но сейчас он пришел в ужас, подумав, что может потерять все. Ведь не каждый день руководителю зональной группы выпадал шанс находиться в обществе с сильными мира сего. То, что должно было произойти в Монреале, казалось посланием самих небес, подарком судьбы которого он ждал всю жизнь.

Только бы правильно воспользоваться представившейся возможностью! Необходимо извлечь из нее максимальную выгоду. Ларри Аттика рассчитывал на многое. Смерть Стаччио влекла за собой неизбежный передел территорий, и Ларри уже воображал себя счастливым обладателем одной из них.

Тем не менее, подспудный страх не покидал его. А если конференция вдруг все-таки сорвется?

Тогда он покинет Монреаль, как побитая собака. А он хотел уехать отсюда героем.

Ему так хотелось быть представленным Оджи Маринелло в качестве «парня, спасшего положение»! Но еще лучше, если бы о нем говорили, как о «парне, прикончившем Болана». Невероятно! Тогда уж — никаких ограничений. Ему были бы открыты пути на самый верх, позволены любые прихоти.

Типам, подобным Фрэнку Руджи, пришлось бы стоять в очереди, чтобы добиться его рукопожатия.

А таким, как «Котик» Лео Таррин, пришлось бы скромно уступать ему место, едва старому Оджи потребуется дельный совет.

Ларри Аттика взобрался бы на вершину пирамиды!

Он готов к такому повороту в собственной судьбе, и если ублюдок Болан вернется в отель, он лично отрежет ему башку!

И все же страх не исчезал. На карту было поставлено чересчур многое. И не этот ли страх гнал его вниз по лестнице с несколькими тщательно отобранными парнями, тогда как большинство преспокойно спускались на лифте?

Он ничего не хотел доверять в руки случая. Он сам проверит, что творится на каждом этаже.

С момента перестрелки прошло не больше двух минут. Джорджи Корона и Сэм Паоли остались вместе с Аттикой и последовали за ним.

Спускаясь по первому лестничному пролету, Ларри изложил им свой план:

— Привлечем на помощь людей с каждого этажа. Они помогут нам. Я останусь у лестницы. Вас будет четверо, и вы пройдете по коридору из конца в конец, стучась во все двери. Не теряйте времени на объяснения. Стучите, лишь бы просто убедиться, что внутри все тихо и спокойно.

— Но некоторые из них не говорят даже по-английски, — возразил Корона, чуть запыхавшись от быстрого бега. — Как же нам...

— Я приказал тебе не терять ни минуты. Если тебе отвечают, не важно как, значит, все в порядке.