— С некоторой помощью прессы и «Шин Бета», — сказала мать Джоан. — И хорошо, потому что, если бы они этого не сделали, во время землетрясения канистра бы упала, так что взрыв не взрыв…

— То есть все, что я сделала, ни на что не повлияло.

— Для чернокожих — нет. Но, предотвратив взрыв, ты сэкономила Гарри Ганту миллионы на ремонт небоскреба.

— И ты все же убила Майстербрау, не забывай, — добавила Змей.

Окна бара выходили в сад с бассейном, в котором довольно кружил серый акулий плавник. За столиком у воды сидели мужчина и женщина. Женщина была с короткой стрижкой «под пажа», в ниспадающей черной накидке и с золотой брошью в виде доллара над сердцем. Мужчина — с длинными кудрями, в рубахе, сшитой из кусочков американского флага; три верхние пуговицы были расстегнуты, обнажая волосатую грудь и пацифик на серебряной цепочке.

— А почему Эбби Хоффман сидит с Айн? — поинтересовалась Джоан.

— Общественная работа, — сказала ей мать.

— Общественная работа?

— Он покончил с собой. Самоубийцы получают миллиард часов общественных работ.

— Что за работа?

— Психотерапия. Ему дали задание развить у нее чувство юмора.

— Линдон Джонсон и гремучая змея сидят на заборе, — говорил Эбби Хоффман. — Змея поворачивается к Линдону и говорит…

— Нет, — перебила его Айн Рэнд.

— Что?

— Змеи не разговаривают.

— Ну да, я знаю, но…

— К тому же маловероятно, что президенту Соединенных Штатов разрешат подвергать себя такой опасности, как сидеть рядом с ядовитой рептилией. Да рациональный человек и сам на такое не пойдет — хотя, конечно, не сказать, что зодчих государства всеобщего благосостояния стоит считать рациональными людьми. Но…

— Ну да, — сказал Эбби, — но понимаешь, это анекдот? Он не должен быть абсолютно осмысленным, по крайней мере — завязка. На самом же деле доля абсурда лишь делает его смешнее. — Айн скептически посмотрела на него. — Ну так вот, — продолжал Эбби. — Линдон Джонсон с гремучей змеей сидят на заборе…

— На каком именно заборе?

Змей покачала головой.

— Я рада, что не сама нанесла себе смертельные ранения.

— Змей, — поинтересовалась Джоан, — а ты насколько серьезно была ранена?

— Я сижу тут, а ты еще спрашиваешь?

— Но куда тебе попали? Что за раны?

— Пуля пробила ребро с левой стороны, проковыряла отверстие в легком и укусила за селезенку. Я потеряла много крови.

— Но позвоночник не пострадал? Сердце не тронуто?

— К сожалению, нет. В таком случае было бы не так больно и все кончилось бы куда быстрее.

Джоан посмотрела на подругу.

— Можно пожить без селезенки, ты же знаешь. Такое бывало.

— Бывало, — согласилась Змей. — Но, похоже, не мой случай.

— Нет, я к тому, что ты все еще в силах чудесным образом поправиться. Тебе же не голову отрубили…

— Погоди-ка, — сказала сестра Эллен Файн. — Что это еще за речи про поправиться?

— Мы могли бы вернуться, — сказала Джоан. — Вдвоем — и я, и Змей. Ведь на этом все может и не кончаться. Мы могли бы вернуться.

— Джоан… — Мать вздохнула.