— Конечно, конечно… У нас в баре все есть… — Марина Сергеевна задвинула дверь, и Гордеев услышал, как она торопливо удаляется по коридору.

Фирменный поезд мчался в Петербург. Колеса успокаивающе постукивали на рельсовых стыках. За окнами мелькали огни каких-то населенных пунктов. Огромная луна высвечивала мертвые просторы снежной пустыни с темными островками лесов.

— Вот что значит не везет. Мне завтра по Питеру целый день мотаться… Если бы не вы… Не ваш лед… — Гордеев с благодарностью смотрел на Марину. Они сидели на синем полукруглом диване в баре. На столике перед ними стояли полупустые чашечки с остывшим чаем и блюдце с печеньем.

— Ну что вы. — Марина Сергеевна махнула пухлой рукой. — У нас этого льда в холодильнике много, можно еще компресс сделать…

— Нет, спасибо. Ноге гораздо лучше. Совсем не болит. — Гордеев для наглядности пошевелил «больной» ступней. — Все же невезучий я. Перед самым вагоном…

— Вы здесь ни при чем. — Марина Сергеевна встала, чтобы долить в чашки кипяток из электросамовара. Гордеев украдкой взглянул на часы. Половина второго ночи. — Это вагон, наверное, невезучий…

— Вагон-то при чем? — Гордеев насторожился, но не подал виду. Похоже, разговор поворачивал в нужное русло.

— Не знаю, это я так думаю. — Марина Сергеевна поставила чашки на стол и присела напротив Гордеева. — На одного пассажира картина в металлической рамке упала со стены купе и поранила. Другая пассажирка душ принимала, так холодная вода вдруг кончилась — и ее кипятком ошпарило. Пришлось пассажирке неустойку из собственной зарплаты выплачивать за причиненные страдания… — Воспоминания об ошпаренной пассажирке слегка расстроили Марину Сергеевну. — Начальство на проводников и техперсонал все свалило…

— Какой-то Бермудский треугольник получается, а не вагон, — иронично заметил Гордеев. — Я-то ведь еще даже до вагона не дошел…

— А вы не смейтесь. У вас билет был в этот вагон. И вы были рядом с вагоном, — немного сердито возразила проводница. — И поездка еще не кончилась. Так что будьте осторожней. Это, наверное, вагонный шалит.

— Кто такой? — удивился Гордеев.

— Есть лешие, домовые, а в поезде — вагонные. Как вагон переоборудовали, он и сердится.

— А больше ничего ваш вагонный не натворил? — Гордеев недоверчиво ухмылялся, вызывая проводницу на большую откровенность. Его интересовал только случай с Варгановым. Беды других пассажиров Гордеева не беспокоили. — Уж больно мелкие пакости совершает. Вот если бы кого здесь убили или изнасиловали, скажем…

— Не дай бог. — Марина Сергеевна даже показательно перекрестилась. — Только трупов мне не хватало… — Помолчала мгновение и с видом победителя произнесла: — А изнасилование было. На днях…

— Ничего себе. — Гордеев даже присвистнул. «Горячо, очень даже горячо, вперед, Гордеев, на флеши». — Еще немного, и я поверю в вашего вагонного. Это прямо здесь случилось?

— Нет, в соседнем вагоне…

— А я подумал… — разочарованно протянул Гордеев и сделал вид, что хочет подняться с дивана.

— Но насильник-то был из нашего вагона, — торжествующе выпалила Марина Сергеевна. — И даже ехал во втором купе, то есть в вашем…

— Веселые истории журнала «Ералаш» получаются.