— Гав, — ответил тот и спрятал все морды.

— Даже голос человеческий потерял, — покачал головой Дзен.

— Да он это, — Оралиус тоже прятал глаза, но всё-таки старался побороть страх перед верховным богом. — У фей выпил чего-то не того, и вот. Никак не вырастает.

— Понятно, — Дзен тепло улыбнулся. — Тоже уроком будет. Нечего пить неизвестно что, — а затем снова обратился к инкубу. — Поставь его на пол.

Потом он щёлкнул пальцами, и цербер начал значительно прибавлять в росте.

— Как тебе новый хозяин, Дезидерий? — спросил он у обалдевшего пса. — Не обижает?

— Он не хозяин, а больше друг, — ответил на это Дезик, попутно оглядывая себя. — Но гораздо лучше прежнего.

— Останешься с ним? — поинтересовался верховный бог, словно невзначай.

— Пожалуй, — кивнул цербер. — Если он сам не против будет.

— А ты, — Дзен обернулся к Оралиусу. — Не хочешь на повышение?

— В смысле? — не понял инкуб. — Куда ещё? У меня вроде бы карьерная лестница не особо высокая.

— На курсы обожествления пойдёшь? — спросил его Дзен напрямую. — Может, станешь богом обольщения, а? Смотри, потенциал у тебя отличный.

— Я? — не веря своим ушам, спросил Оралиус. — Конечно, хочу!

* * *

Последний день моих каникул выдался полным забот. Со всеми надо было встретиться, пообщаться, проститься. Пусть многие и не знали меня как Рандома. Но я с удовольствием наблюдал за тем, как Ксения Альбертовна отчитывает Гагарина за то, что тот слишком близко оказался к высшему демону. Из них получится отличная пара.

Пожарскому я оставил силу случайности. Теперь всё, что с ним происходило, выкручивалось только в плюс. Получив обратно божественное тело, я узнал, что он должен был убить меня. И очень порадовался тому, что этого покушения не случилось. Ведь я узнал и обо всех остальных попытках покушений. Ничем хорошим они для нанятых убийц не закончились.

Когда с делами было покончено, я пошёл к Дзену, который со всеми удобствами расположился в «Национале».

— Ты же знаешь, из-за чего меня направили к тебе на перевоспитание? — спросил я, садясь напротив него и заглядывая в бездонные васильковые глаза. — Думаю, тебе сказали.

— Не на перевоспитание, — меланхолично заметил Дзен. — Тебя спасали от гибели, — он пожал плечами. — Но да, знаю, ты пару миров расколотил, полагая, что это игрушки.

— Именно, — ответил я, понимая, что даже страшно подумать, сколько всего скрывает верховный бог нашей ветки. — Так вот, феечки со своим островом — это осколок одного из миров. Я им пообещал, что обязательно верну их домой. И намерен сделать это.

— Похвально, — кивнул мне Дзен. — Чем я могу помочь тебе?

Я вкратце рассказал про движущиеся картины, про то, что поставил маяк, чтобы не потерять остров на случай, если сопряжение закончится.

— Но сам я не знаю, как это сделать, — закончил я свой рассказ. — Поэтому прошу подсказку.

— Для начала я хочу видеть эти картины, — ответил мне Дзен, и мы переместились в пещеру, где вдоль подъёма бесконечно оживала история острова.

Мы поднялись на самый верх к последней картине. Причём верховный бог весьма подробно рассматривал каждую. Встречные феечки замирали, видя его, а потом уносились прочь, видимо, сплетничать.

Увидев, что проявилось на стене при моём появлении, Дзен расхохотался.

— Бурлаки на волге, один в один, — сказал он и посмотрел на меня. — Теперь и ты вписан в летопись Вселенной. Это она сама рисовала.