«Спасибо тебе, Рандом, хоть за неделю жизни!» — гаркнул он в сознании, и я почувствовал, как пополняется шкала благодати. Совсем чуть-чуть, но… Туманов тут же использовал эту самую благодать.

— Служи-ить!!! — заорал он так, что стоял бы в беседке хрусталь, обязательно полопался бы.

Правда, в реальности произошло ещё более неожиданное событие.

Трёхголовый пёс, пышущий дымом и направляющийся к нам, чтобы разорвать божественную сущность Рандома, вдруг отклонился назад и прямо в воздухе принялся тормозить лапами.

Затем он плюхнулся на мохнатую задницу, затих и даже принялся вилять хвостом. При этом он потихоньку полз к нам, пригнувшись к дорожке.

Морды его выражали полное добродушие. Правда, не все. Средняя голова крутилась туда-сюда и охреневала от происходящего примерно так же, как и я.

— Вы что себе позволяете? — рычала она, выдыхая дым. — Вы же предаёте хозяина!

— Служить, — повторил Игорь уже тише и на этот раз вполне направленно на среднюю голову.

На этот раз я увидел чудесное преображение. Средняя голова на мгновение закатила глаза, а когда они выкатились обратно, перед нами была уже вполне дружелюбная собака.

«Это как? — спросил я у Игоря, до сих пор пытаясь привыкнуть к тому, что по-прежнему жив. — Я не понял».

«Вот это вот, — наставительно произнёс он, отдавая управление над телом обратно мне. — И есть глас».

— Что ж ты раньше не использовал свой дар? — с упрёком обернулся ко мне Озеров.

«Вот именно, — обернулся я с упрёком к Туманову. — Почему не использовал?»

«Так он же сам сказал, что нельзя, — ответил Игорь, пытаясь оправдаться. — Ни в коем случае».

— Ты же сам сказал, что ни в коем случае, — повторил я, понимая, что работаю сейчас передатчиком.

— Кроме вот таких вот случаев, — дед двумя руками показал на подползающего к нам пса.

Тот отчаянно вилял хвостом, выказывая свою полную дружелюбность.

— И что мне с тобой делать? — проговорил я, обращая этот вопрос к Игорю.

«Я не знаю, — ответил тот, устраняясь от решения данного вопроса. — Моё дело было всех спасти, я это сделал, а нести ответственность за последствия, увольте».

— Можем у нас на заднем дворе привязать, — с сомнением произнёс Озеров.

— Да он вам всю усадьбу спалит, — сказал я, видя, как вместо слюней из пастей пса капают огненные капли. — Это в лучшем случае.

«Может, с собой возьмём? — предложил Игорь, и я поразился его простодушию. — Будет свой питомец».

«Куда мы его возьмём с собой? В ресторан „Гурман“, где главным гурманом будет он, а блюдом — шеф-повар? — спросил я, разглядывая притихшего пса. — Нас же первый наряд полиции примет, а потом из зоопарка не выпустит».

— Да, задачка, — проговорил на это дед. — А интересно, он не может принять вид обычной собаки? А то с тремя головами — действительно неудобно.

— Сидеть, — сказал я, подозревая самое плохое.

Пёс встал с пуза и уселся передо мной, но с некоторой обидой на мордах.

— Я всё-таки разумное существо, — проговорил он. — Со мной можно не только командами общаться.

— О! — я указал на него пальцем. — Говорящий трёхголовый пёс — это самое то, что нужно, чтобы нас не заметили, — тот закатил глаза, но дружелюбия не потерял. — Ладно, извини, ты теперь мне подчиняешься?

Пёс на мгновение задумался, словно что-то проверял внутри себя.

— Ты — мой хозяин, — проговорил он, а затем повторил так, чтобы я понял: — Игорь.