«А во лбу звезда горит, — прокомментировал это Игорь, когда я стоял напротив зеркала и поначалу пытался оттереть синяк, думая, что это остатки краски. — Возможно, и шишка будет».

«Вот незадача, — проговорил я, расстроенный данным обстоятельством. — С такой „звездой“ нам ни одна девчонка не даст. Надо бы припудрить, что ли?»

«Тогда тебе точно не светит, — ответил мне Туманов. — А, если в России увидят, могут ещё и неправильно подумать. У нас там народ серьёзный, напудренных мужиков не переносит на дух».

«Учту, спасибо, — проговорил я, думая, как всё-таки избавиться от синяка. Хоть бы немного божественной благодати! — Но мы пока не там».

И тут я заметил, что шкала немного сдвинулась. Я заслужил целых три процента благодати. Ну зашибись теперь китам. Интересно, это за что такая щедрость? За спасение Игоря? Ладно, надо бы разобраться с синяком.

И тут меня что-то остановило. Три процента, конечно, это мало, чтобы помочь дону Гамбино. Но уже достаточно, чтобы сделать ему профилактику и остановить распространение хищника, который жрёт его изнутри.

— Ладно, — зачем-то сказал я вслух. — Пойду красивый.

Уже через пятнадцать минут я вернулся на место происшествия, зайдя перед этим в банк, что располагался буквально за углом, и получив свои деньги.

Жандармов, как ни странно, ещё не было.

Пассажир «Феррари» лежал рядом с ней, а водитель повис на руле. Оба не подавали признаков жизни.

Дон Гамбино тщательно вытирал платком пальцы, словно ел курицу, пока меня не было, и вот решил привести руки в порядок.

— Что происходит? — спросил я, уже понимая это без слов старика.

— Сейчас уже ничего, — с железобетонной логикой ответил старик. — А до этого происходило покушение на тебя.

— На том же самом месте, — проговорил я, вспомнив слова Игоря.

— Что? — переспросил меня дон Гамбино.

— Говорю, полгода назад именно на этом самом месте я стал инвалидом, — я реально уже опасался услышать визг покрышек за спиной. — Возможно, тогда тоже было покушение, потому что как-то странно всё произошло.

— Я не знаю, что было тогда, — всплеснул руками итальянец, выражая своё негодование. — А сейчас тебя заказал директор клиники, из которой мы только что прилетели. Вот, полюбуйся!

Он достал свой смартфон и включил мне видео, на котором было запечатлено это самое место с разбитой машиной на фоне. Пассажир ещё точно был жив, хоть и обливался кровью. После нескольких наводящих вопросов дона Гамбино он рассказал, как им только сегодня пришёл заказ от директора нашей клиники на утилизацию пациента с неудачным исходом операции.

— Ах ты ж, сын радужного флага, — вырвалось у меня, но я тут же взял себя в руки.

Почти.

Схватив свой телефон, я включил запись видео.

— Слушай сюда, ублюдок! У тебя медицинский спирт мозги разъел от частых инъекций? Или ты себе запасную жизнь купил? За покушение на меня сумма компенсации удваивается. Теперь не икс два за операцию, а икс четыре. И времени у тебя полчаса. Не справишься, я приду к тебе и такую операцию сделаю, любо-дорого взглянуть будет. Глаза на жопу переставлю и моргать заставлю, чтобы ты видел, кто тебя в тюрьме по кругу пустит! Ибо я видео с признанием и самих исполнителей сдам жандармам! Время пошло!

И отправил.

Затем выдохнул и поднял глаза на дона Гамбино. Тот сиял, словно новогодняя ёлка, и беззвучно хлопал в ладоши.

— Какая экспрессия! Браво, браво! — сказал он, одобрительно кивая мне.

И тут на дороге вновь послышалось движение.

* * *

На этот раз обошлось без визга шин и прочего антуража.