— Я холостяк со стабильным доходом, — парировал он. — У меня всегда есть второй шанс.

Мэгги рассмеялась.

Официантка принесла еду и забрала пустые стаканы.

— Повторить? — спросила она.

— Мне хотелось бы, — вздохнула Мэгги, — но я не могу.

— Почему? — спросил Марк.

— Я уже почти пьяна, — и чтобы продемонстрировать это, скосила к носу глаза.

— Останавливаться нужно, только когда вы уже пьяны, — возразил Марк, и кивнул официантке:

— Повторите.

— Вы пытаетесь напоить меня? — с нарочито подозрительным видом спросила Мэгги, когда официантка ушла.

— Да. Я собираюсь напоить вас, а потом отправиться с вами в дикое, безумное путешествие на пароме. — Он подтолкнул к ней стакан с водой. — Выпейте это, прежде чем примете ещё одну порцию.

Пока Мэгги не спеша потягивала воду, Марк рассказывал о том, как они с Шелби провели выходные, и об её списке признаков готовности мужчины связать себя обязательствами.

— Но она так и не открыла мне, что служит пятым признаком, — пожаловался он. — Как вы думаете, что это?

Размышления Мэгги отражались на её лице очаровательными гримасками: она чуть наморщила нос, сощурилась, пожевала нижнюю губу.

— Поиск совместного жилья? — предположила она. — Или разговоры о будущих детях?

— О, господи. — Марк поморщился. — У меня есть Холли. Пока этого достаточно.

— А потом?

— Не знаю. Я хочу убедиться, что справился с Холли, прежде чем начать задумываться о других детях.

— Ваша жизнь сильно изменилась, правда? — во взгляде Мэгги читалось сочувствие.

Марк пытался найти способ описать свои чувства, ощущая неловкость от желания довериться Мэгги. Он никогда не был склонен поверять кому-нибудь свои печали — не видел в этом смысла. Сочувствие слишком близко к жалости, а Марк скорее умер бы, чем позволил себя жалеть. Но у Мэгги был дар спрашивать так, что ему хотелось ответить.

— Начинаешь на всё смотреть по-другому, — сказал он. — Начинаешь задумываться, в каком мире она будет жить. Я беспокоюсь о том, как телевизор влияет на её подсознание, нет ли кадмия или свинца в её игрушках. — Марк помолчал. — Вы хотели иметь детей… от него? — Он обнаружил, что ему не хочется произносить имя её мужа, будто эти звуки невидимым барьером отгородят их друг от друга.

— Когда-то я думала, что да. А сейчас — нет. Похоже, это одна из причин, почему я так люблю свой магазин — можно быть окружённой детьми и не нести за них ответственность.

— Вероятно, когда снова выйдете замуж.

— О, я больше никогда не выйду замуж.

В молчании Марк вопросительно наклонил голову, внимательно глядя на неё.

— Я уже была замужем, — сказала Мэгги, — и никогда не пожалею об этом, но… хватит. Эдди боролся с раком полтора года, и пока я поддерживала его, старалась быть сильной, я исчерпала себя. Во мне не осталось ничего, что можно было бы отдать кому-нибудь другому. Я могу быть с кем-нибудь, но не принадлежать ему. Я понятно говорю?

В первый раз в его взрослой жизни Марку хотелось обнять женщину без корыстных побуждений. Не из желания обладать, а утешая.

— Ваши чувства понятны, — ласково сказал он, — но вряд ли они будут вечны.

Они покончили с едой и пошли обратно к пристани. Дождь стал таким слабым и неторопливым, что, казалось, можно разглядеть висящие в воздухе капельки.