Андрей имел бы крепкий финансовый тыл для себя и своей супруги, не беспокоился бы о завтрашнем дне. Ему была бы гарантирована достойная пенсия в старости.

Андрей жил бы в условиях предсказуемой политической и экономической ситуации, валюта в его стране не обесценивалась бы каждые 5–7 лет из-за всевозможных кризисов и катаклизмов. Жизнь, конечно, может вносить свои коррективы даже в стабильно существующие экономические и политические системы, например, Норвегия сильно пострадала во время кризиса 2008 года, но все-таки это нельзя отнести к норме вещей.

Таким образом, мы пришли к очередному важному выводу: как бы мы ни хотели изолировать свою жизнь от финансовой и политической жизни общества, наше собственное материальное благосостояние очень сильно влияет на благосостояние страны в целом. И, разумеется, благосостояние страны влияет на наше. Не у всех ситуация одинакова, и у каждого из нас финансовая составляющая имеет разный уровень влияния на другие показатели нашей удовлетворенности жизнью, но мы должны признать, что материальное благосостояние является неотъемлемой частью нашего общего благосостояния, и поэтому далее в книге мы будем учиться тому, как его себе обеспечить.

• Рассказывает Радислав Гандапас

Не следует считать, однако, что счастье есть исключительно производная от степени материальной обеспеченности. Я много езжу по миру и мог наблюдать самые разные комбинации финансовой обеспеченности и личного счастья. В самой бедной стране Европы – Молдове – я видел людей, светящихся счастьем и гостеприимно распахивающих двери своего дома. На фоне вопиющей бедности стол для гостя может ломиться от предлагаемого ему угощения. Вдоволь вина и мяса, музыка, трогающая до глубины души, залихватский жок, в который пускаются и стар и млад, крыша над головой, теплый климат и родная земля под ногами. Чего еще, дескать, нужно для счастья? В логике феодального строя вполне достаточные основания для счастья. Прокорм на сегодняшний день, собственное жилье и земля – этого хватит. А о нашей старости позаботятся взрослеющие и воспитанные в уважении к старшим дети.

Высоко в горах над Алматы, далеко за Медео и Чимбулаком, далеко за Городом Мастеров и противоселевой дамбой живут несколько счастливых людей на соколиной ферме. Они годами не спускаются в долину, ходят по бескрайним просторам пешком или ездят на лошадях, едят, сидя по-турецки на полу, и живут по обычаям своих предков XVII века.

Редко их найдет какой-то безумец вроде меня и пристанет с расспросами. Они не спеша угостят его, все расскажут и покажут и даже пригласят остаться пожить. Им неведомы кредиты и ипотеки, акции, облигации и опционы. Они ведать не ведают, какая им положена пенсия, и даже, возможно, давно не держали в руках наличных денег, не говоря уже о безнале.

И они, меня не обманешь, счастливы. Да, в логике кочевого народа у них есть все для счастья – свобода, просторы, на которые они смотрят с высоты птичьего полета, дело, в котором они мастера и мастерицы, привычный уклад жизни и полное отсутствие опасности. Чего еще желать?

В Индии, у моря, есть небольшой по индийским меркам городок Чиннай, где проходила Первая конвенция спикеров Индии. Меня пригласили выступить с мастер-классом. Сутки пути, и мне, как выступающему на конвенции и президенту Ассоциации спикеров СНГ, был положен трансфер. Представитель организаторов встретил меня, торжественно вручил бутылку питьевой воды, надел на меня ритуальный шелковый шарф и усадил в машинку настолько маленькую, что я долго не мог в ней устроиться.

В пути он рассказывал о городе и обращал мое внимание то налево, то направо. Но я никак не мог рассмотреть ничего, кроме толкающихся изношенных машин и автобусов, между которыми сновали такие же очень неновые мопеды. И все они истошно и безостановочно друг другу дудели. Когда же глазам моим открылись здания, мне поначалу показалось, что это недостроенные или заброшенные сооружения.