Правда, он тут же вскинул их, стоило пирату повернуться к нуц и сделать приглашающий жест.

— Ладно. Ты принята. Только выброси из своей маленькой башки бредни про «ублажать». — Тайрэ вытянул окровавленный клинок в сторону, поддел валявшийся возле стены плащ и перебросил девочке. Золотые бубенцы звякнули. — Прикройся. Как тебя зовут?

— Дарина. — Она неохотно подчинилась и тут же гибко, все с тем же завлекающим кокетством склонилась в поклоне. — Вы не пожалеете. А куда идет ваш корабль?

— В Гоцуган.

Тайрэ сказал это, уже направляясь вперед. Ино поспешил за ним; нуц пошла рядом. Принц иногда посматривал на нее и каждый раз встречал такой же настороженный неприветливый взгляд. Про себя он досадовал: опасался, что это пополнение на «Ласарре» станет ошибкой. Не стало, и он довольно быстро это понял. Но главным в том дне оказалось совсем не это.

…Вечером Тайрэ помогал ему промыть рану отваром трав, приготовленным Дариной из запасов прежнего корабельного медика, и наложить повязку. Он делал это с легкостью, даже почти не причиняя боли, так что Ино поклялся себе не жаловаться. Стараясь сидеть попрямее и стискивая зубы, он просто терпел. В какой-то момент капитан особенно пристально посмотрел ему в глаза.

— Ты бился хорошо сегодня. Я этого не ожидал.

Меч у Ино в руках дрожал тогда, но он понял, что теперь, после победы, в этом не обязательно признаваться, и только прошептал:

— Вам… тебе я все равно проигрываю. Но это пока!

Он почувствовал, как повязка ложится на кожу, и сморщил нос. Багэрон Тайрэ усмехнулся, то ли заметив это, то ли от нелепой самонадеянности услышанного, то ли каким-то своим мыслям.

— Мне ты будешь проигрывать еще долго. Потому что я всегда буду требовать больше, чем нужно в такой драке и даже в более серьёзном сражении. Уясни это. Забудь о средних величинах.

Ино кивнул. Тайрэ закрепил повязку и медленно, точно раздумывая, произнес:

— Рано или поздно о тебе заговорят, мой юный принц. В команде «Ласарры» нет незаметных, и ты таким не будешь, я знаю. Тебе нужно какое-то имя, хотя бы для того, чтобы его знали удирающие враги. Ты думал об этом?

— Пока нет, — тихо отозвался Ино. — Я не был уверен, что когда другие вернутся…

«…Вы не прогоните меня». Он не сказал этого, но Тайрэ, кажется, понял: широкая ладонь сочувственно провела по его волосам, потом капитан поднялся с койки.

— Дуан. Как тебе?

«Два лица» все с того же мертвого языка Общего Берега. Ино улыбнулся.

— Отлично. И… можно не записывать. Всего четыре буквы.

Тайрэ рассмеялся и, качая головой, вышел из каюты.

«…Я всегда буду требовать больше, чем нужно». Это касалось не только владения мечом, и Дуан это понял. Ино тоже.

«Забудь о средних величинах». Он забыл. И знал, что не вспомнит, даже теперь.

Когда станет правителем.

* * *

С трех стен, окаймлявших Треугольную Площадь, на коронацию взирали молчаливые боги. Будущий властелин Альра’Иллы шел вперед, гордо приподняв голову. Он чувствовал на себе и эти взгляды, и еще сотни взглядов из толпы. Они окрашивались множеством оттенков чувств — от простого ленивого любопытства до преклонения и настороженной неприязни. Пропавший. Проклятый. Вернулся, чтобы воцариться.

Дуан Тайрэ не боялся, что его узнают, даже если в народ и затесались вдруг знакомые пираты. Он давно понял: люди вообще склонны запоминать скорее детали — шляпы, форму усов, украшения, одежду, оружие. Королевский облик — отороченный мехом плащ, расчесанные чистые волосы, выбритый подбородок и неподведенные глаза — менял в Капитане Два Лица и все остальное.