-  Но, Грэм… Неужели все так ужасно? Помнится, ты говорил, что жизнь “внизу” опасней космических странствий. И что монархия лучше самой справедливой демократии!

    Неоспоримый факт. Она хорошо усвоила мои уроки!

    -  Ты вспоминаешь теорию Ли Герберт? О трех Этапах - демократии, тоталитарном режиме и религиозной вакханалии, которые сменяют друг друга? В подтверждение Шандра тряхнула копной золотистых волос.

    -  Не знаю, можно ли верить этой теории, - протянул я. - Однако почти во всех мирах случаются бунты и мятежи, гражданские войны и восстания, экологические катаклизмы и периоды упадка. Плюс всякие бедствия, проистекающие из-за легкомысленного обращения с наукой. Повсюду есть недовольные: женщины, которым хочется иметь детей, оппозиция, которая рвется к власти, а также преступники, террористы и деклассированные - атомный заряд под общественными устоями. Рано или поздно заряд взрывается, и наступает смута, а за нею - коллапс… После - новый подъем, но в смутные времена человек богатый рискует больше бедного. Во-первых, он разорен; во-вторых, его лишают гражданских прав, а в-третьих, могут прикончить как угнетателя и народного кровопийцу. Но если ты один-одинешенек… - Бросив взгляд на Шандру, я поправился:

    -  Если нас двое на космическом корабле, двое любящих существ, неподвластных гневу, зависти, скуке, то что нам угрожает? Дестабилизация? Метеориты? Вирусы? Это, конечно, неприятность, но более редкая, чем общественные катастрофы. Я замолчал. Шандра размышляла, прикусив губу; свет в салоне был притушен, и по щекам ее скользили отблески цветных огоньков, переливавшихся на стойке бара. Миг - и ночные лиловые тени окутывали ее, тут же сменяясь тьмой, синим предрассветным флером и алым пламенем утренних зорь; потом блеск золотистой дневной паранджи заставлял меня щуриться и моргать. И снова - лиловое, черное, синее, алое, золотое… Как череда покрывал из кисеи, падавших на ее лицо.

    -  Сделать свет поярче? - спросил я.

    -  Нет, не стоит… - Она коснулась моей руки, ее глаза отсвечивали то изумрудным, то янтарным огнем. - Странно, дорогой… Тут скрыто какое-то противоречие… Если жизнь внизу опасна для миллионеров, отчего бы им не перебраться в космос? Или они не верят в неизбежность катастрофы? Не хотят ее признать? Не понимают?

    -  Понимают, я думаю. И тот, кто понимает лучше всех, становится спейстрейдером - если он к тому же непоседлив, любопытен и не лишен здравого смысла. А остальные… Понимаешь, человек в общем-то иррациональное существо, и, будучи таковым, он по-прежнему готов оспорить древнюю муд-., рость: надейся на лучшее, но готовься к худшему. Человеку кажется, что худшего с ним не случится - особенно теперь, когда самое худшее, смерть от болезней и старости, ему не грозит. А эти твои миллионеры - такие же люди, как любой из нас, и живут они в богатейших древних мирах, на Старой Земле и Лайонесе, на Барсуме и Малакандре, на Пенелопе и Эдеме. Покой, благолепие, комфорт… Не хочется думать, что этому все же наступит конец.

    -  Однако он приходит, всегда приходит, - тихо промолвила Шандра с полуутвердительной, полувопросительной интонацией. - Из-за глупости человеческой или потому, что на голову людям свалилась комета… Результат одинаков - смута, хаос, кровопролитие, грабежи… Такое я уже видела, Грэм. Что еще? О каких катастрофах ты можешь мне поведать?

    -  О самых разнообразных.