И все же это было неприятно — получить такой вот гостинец!

— Черт! Что с брандерами? — пробираясь к бушприту, выругался Громов. — Ну! Давайте же, ну!

Брандеры вспыхнули один за другим, почти разом, рванули желто-красным пламенем, задымили — и ветер услужливо понес густой дым на бастионы форта.

— Поднять все паруса! — быстро распорядился Андрей. — Полный вперед! Уходим.

Со стороны крепости снова грянул залп. Ясно, что стреляли абы как — в дым, в потемки, совершенно не представляя, где, в каком именно месте находится цель. И все же Громову стало не по себе — пушки форта наверняка были пристреляны…

Ветер развеял дым. Показалось небо и светло-синие волны там, впереди! Запоздало ахнул пушечный залп.

— Салют! — оглядываясь, капитан Гром улыбнулся. — Прощальный салют, да. А ведь сладилось всё! Получилось!

«Красный Барон» был тем якорем, что надежно удерживал Громова в здешних морях, давая хоть какую-то надежду на возвращение в свой привычный и казавшийся нынче таким далеким и нереальным мир. Теперь проклятый корабль в его, Андрея, руках, пытаться прорваться сквозь время можно в любом месте — так сказала колдунья, и Громов ей верил, эта хитрая мулатка знала много того, чего никак не должна была знать.

Пушка стреляет с любого места, главное — канонир. И — гроза. Энергия средней грозы, как вычитал когда-то молодой человек, равна энергии небольшого ядерного взрыва — пятнадцать-шестнадцать тысяч тонн в тротиловом эквиваленте. Примерно такой взрыв произошел и там, в Эйкене… А здесь взрывов не будет, здесь только молния, гроза… Одна надежда. И, слава богу, есть корабль, тот самый, с помощью которого только и можно вернуться. Желательно туда, откуда пришел. Но, как сказала захмелевшая колдунья — надо пытаться…

Выйдя из гавани, «Барон Рохо» и «Жозефина» присоединились к дожидающимся их судам и, сменив галс, взяли курс к пиратской эскадре.

Люди Китайца и Бешеного Дирка взяли в Сан-Августине немало добычи, которая, однако, меркла перед захваченным в гавани призом. «Красный Барон» — это судно вызывало явную зависть. Впрочем, покуда пираты веселились! Рейд прошел вполне удачно, немного разжились золотишком и серебром, но большей частью — разного рода добром и рабами. Погибших — в том числе и повешенных с «Барона Рохо» — с молитвами предали морю, и с нарастающим весельем пустились в обратный путь.

Весь Нассау гудел две недели! Пираты проматывали добычу в лупанариях и кабаках, а как-то, устроив салют, чуть было не сожгли город дотла. Губернатор Миллз по этому поводу сильно ругался и даже велел дать зачинщикам плетей, чего Громов, Бьянка и их сотоварищи уже не увидели, ибо, соблазнив приличным жалованьем неких, уже спустивших все свое добро, гуляк, набрали матросов и, наконец, отправились к далеким нормандским берегам. Ушли на «Красном Бароне», «Жозефину» же продали «Бугаю» Бенингхэму с большой скидкой. Гостеприимный берег Нью-Провиденса остался далеко за кормой, впереди — через много недель — ждала Франция, а может быть — Андрей никак не оставлял эту мысль — и хорошая гроза с канонадным громом и молниями, сверкающими, как тысячи солнц!

Океан казался спокойным и пустынным, лишь где-то далеко на юге Громов, глянув в окуляр подзорной трубы, как-то заметил белые лоскутки парусов, быстро пропавших из виду.

Это была эскадра решительного испанского адмирала дона Франсиско де Ригалья-и-Альберона, возвращавшаяся в сожженный пиратами Сан-Августин с грузом американского золота. Узрев разрушенный город, адмирал тотчас же выделил для мести часть кораблей, в том числе — и все свои красавцы-фрегаты.