— Да, очень нравится, — искренне похвалил Громов. — Я, знаете ли, когда-то и сам подобные делал.

— Понятно, — незнакомец покивал и улыбнулся. — Для церкви?

— Почему для церкви? — удивился молодой человек.

— Ну обычно в церквях такие ставят. Для того, чтоб Господь и Святая Дева уберегли от разных напастей.

— И вы тоже для церквей делали?

— Есть одна небольшая церквушка в Нормандии, на плато де Грас, рядом со славным городом Онфлером, — глаза трактирщика неожиданно затуманились. — Очень красивая, называется — Нотр-Дам де Грас… из двадцати таких вот судов там половина — моей работы.

— Эт ву франсе? (Так вы француз?) — по-французски спросил Андрей.

— О, да! — мужчина скривил губы в улыбке. — Вижу, и вы знаете этот язык?

— Немножко, — поскромничал молодой человек. — Ан пе.

Давно уже стоявший рядом дядюшка Сэм, наконец, решил вмешаться:

— Этот парень — канонир, — тихо произнес он, кивая на Громова. — Утверждает, что может неплохо обращаться с орудиями.

— С какими именно? — тут же поинтересовался трактирщик.

Андрей пожал плечами:

— Со многими — двенадцать фунтов, двадцать четыре… фальконеты тоже.

— Славно, — француз потер руки и заговорщически подмигнул Громову. — Чувствую, мы с вами тут наделаем дел! На морских судах когда-нибудь хаживали?

— Крюйсель от брамселя отличу.

— Славно, славно… — снова повторил трактирщик. — И людьми доводилось командовать?

— Плутонгом. И даже ротой, — на всякий случай поскромничал молодой человек, не так уж и давно носивший капитанское звание.

— Я ж говорю, Эндрю — парень стоящий! — дядюшка Сэм снял шляпу и рассмеялся.

Улыбнувшись, француз покивал, не спуская с собеседника пристального, совершенно серьезного взгляда:

— Так вот вас как зовут — Андрэ. А я — Антуан. Антуан де… Впрочем, фамилия моя вам без надобности. Местные кличут меня просто — Шкипер.

— Вы и в самом деле шкипер? — поинтересовался Андрей.

Трактирщик махнул рукой:

— Увидите! Ну господа мои, прошу к столу… Как я понял, это ваша женщина? — галантно поклонившись Бьянке, Шкипер скосил глаза на скромненько мявшегося у дверей Тома. — А это — слуга. Его тоже покормят. Остановитесь, господа, у меня — на втором этаже имеются вполне приличные комнаты.

— Но… нам совершенно нечем заплатить, — честно признался Громов.

— Ничего! — снова рассмеялся француз. — Добрый канонир может жить у меня и авансом!

В том, что в этом отдаленном селении вдруг оказался француз, не было ничего особенного — в те времена Франции принадлежала куда большая часть территории будущих США, нежели англичанам. Великие озера и самые широкие реки — Миссисипи, Миссури, Арканзас, Тенесси, Огайо — все было французским, англичане теснились лишь на восточном берегу и далеко на севере, у Гудзонова залива.

Предоставленная гостям комната и в самом деле оказалась вполне уютной — небольшая, вкусно пахнущая сосновой смолой, с дощатыми, без всякой обивки, стенами и узким — со ставнями — оконцем. Кровать — широкое, но довольно жесткое ложе на простой деревянной раме — была застелена большим лоскутным одеялом, напротив, у стены, стоял небольшой стол с бронзовым подсвечником, рядом располагался платяной шкаф довольно грубой работы, впрочем, взгляда он не притягивал.