Согласно правилам, армейские лошади не должны были находиться в этом дворе. Из этой двери, через арку, выходящую на улицу Приговоренных, в закрытых экипажах, в условиях строжайшей тайны, увозили на расстрел или в Венсенскую тюрьму важных политических заключенных после «допросов» в подвалах министерства полиции.

Но если маршал Сульт послал из Булони курьера скакать галопом пятьдесят лье вместо того, чтобы воспользоваться семафором, и если этот курьер проник в дом через тайный вход, чтобы встретиться с Жозефом Фуше…

Женщине почудилось, что она слышит приближающийся рокот барабанов судьбы. Ее мысли на момент унеслись далеко…

Именно сейчас был самый подходящий момент для вторжения. Рокот барабанов в горячем воздухе должен разрешиться мощным ударом!

Глубоко вздохнув, женщина снова подняла руку к дверному молотку. На ее краткий условный стук дверь открылась почти немедленно. Выпрямившись, она проскользнула

В холл.

– Добрый вечер, месье Левассер.

– Мадам де Сент-Эльм, – пробормотал тот, к кому было обращено приветствие. Облизнув губы, он запер за вошедшей дверь.

Пол не особенно обширного холла был выложен потускневшим черно-белым мрамором. В глубине темнели две арки, за которыми виднелись лестницы. Между арками возвышался на пьедестале мраморный бюст императора, освещенный тремя свечами в бронзовых стенных консолях.

Женщина в плаще сделала несколько шагов в сторону арок. Затем она остановилась и обернулась.

Проницательность и самоуверенность Иды де Сент-Эльм вступали в противоречие с ее в целом примитивной натурой. Смуглая, словно египтянка, с выдающимися скулами, широкими ноздрями и жесткой складкой рта, слегка склонив набок голову с собранными в пучок блестящими черными волосами, она окидывала окружающий мир взглядом узких темно-карих глаз, проникающим в самые потаенные уголки.

Посмотрев на впустившего ее мужчину, мадам де Сент-Эльм усмехнулась и позволила плащу соскользнуть с плеч на правую руку. Ее золотисто-коричневатая кожа поблескивала сквозь тонкую полупрозрачную ткань зеленого платья с золотым поясом и разрезами на боках, обеспечивающими свободу движений.

– Я последовала полученным инструкциям так скоро, как смогла, – сказала она. – Но мне не хочется рисковать увидеть больше, чем того требует необходимость.

– Понятно, мадам…

– Это я и доложу министру полиции. Что-нибудь не так, месье Левассер?

– Нет, мадам! Но, к сожалению, вы не сможете сейчас повидать месье Фуше. Он… он занят.

– Занят? С курьером из Булони? – Она вновь усмехнулась. – Разрази меня Бог! Это очевидно, так что можете не подпрыгивать от страха, Рауль.

Ее собеседник не то чтобы и вправду подпрыгивал, но ему было явно не по себе. Его беспокоило само физическое присутствие Иды де Сент-Эльм. Это был худой и некрасивый молодой человек, неловкий и бедно одетый, чья должность секретаря министра полиции служила наградой за его фанатичную преданность и усердие.

Ида приблизилась к нему, не отводя взгляда с его лица.

– Рауль, Рауль! Неужели вы должны быть скрытным со мной? Разве мы не были друзьями?

– Да, – ответил юноша, проглотив слюну и глядя в сторону. – Мы были друзьями.

– И станем ими снова, когда у меня будет время.

– Время? Это все, что имеет для вас значение?

– В настоящий момент – да, Рауль. – Наслаждаясь властью над всеми представителями мужского пола, Ида подошла к нему так близко, что он отшатнулся. – В будущем, возможно, все изменится. Итак, какие новости из Булони?

– Плохие. Капитан Перережь-Горло…

– О господи! Неужели капитан Перережь-Горло прикончил еще одного часового?

– Нет, он не появлялся с ночи 19-го.