И никаких выкупов или обменов! Грозился устроить нам проблемы. Вел себя как дилетант, как будто не знал, что речь идет о жизни человека. А его угрозы для нас — это пыль! Своим вмешательством он только все испортил.

Все! Для тебя. По сути, с нами не стали разговаривать.

И посему ты умрешь. Первым. Что будет со мной, с отрядом, далее не может предсказать никто. Возможно, майор не блефовал, грозя нам, возможно, но тебе это уже никак не поможет. Но рано ли, поздно ли, пуля или осколок достанут и меня. И это неотвратимо.

— Для тебя не все потеряно. Ты можешь сдаться, свалить за «бугор», укрыться среди мирного населения.

— Нет. Я не могу сделать ничего из того, что ты перечислил. Я связан Священной Клятвой. Когда в Грозном, в новогоднюю ночь девяносто пятого, убили моего брата, я поклялся отомстить. И ты должен знать, что кровная месть у нас ограничений по времени не имеет.

— Знаю.

— Вот так, капитан. Первый раз тебе подфартило, теперь нет. И не моя в этом вина. Ахмад! — Чингиз вызвал помощника. — Уведи пленного, наручники сними и вызови ко мне Али.

Ахмад с помощью одного из арабов вытащили Антонова во двор и на веревках опустили в яму.

Наступили его, капитана Российской армии, последние в жизни часы. Или минуты. И громко звучал припев:

Увядающая сила, умирать так убрать, До кончины губы милой я хотел бы целовать…

Время тянулось медленно. Так Антонову казалось.

Насчет дождя Чингиз оказался прав. И начался он внезапно. Неожиданно ярко сверкнула молния, тут же оглушительный гром, отозвавшийся долгим эхом по ущелью. И — ливень. Мощный, свирепый, такой, каким его любил полевой командир непримиримых, Большой Чингиз.

И каким его любил приговоренный к смерти капитан Сергей Антонов.

Переговоры Чингиза с представителями федерального командования, которые полевой командир считал неудачными, для федералов таковыми не являлись. Встреча состоялась в нейтральном месте. На ней, наряду с представителями ФСБ, присутствовал подполковник Согрин, командир отряда спецназа, присланный к Яковлеву самим генералом Кадышевым. Он и сыграл роль несговорчивого майора. Все было спланировано и умело проведено спецслужбой. Когда Чингизу было отказано в выкупе, это означало далеко не то, что на попавшем в беду офицере поставили крест. ЭТО означало совсем другое.

Встреча и была назначена на позднее время для того, чтобы по окончании ее за отрядом Чингиза двинулась группа спецназа «Шквал», специализирующаяся на освобождении заложников. Во время переговоров группа концентрировалась в близлежащей «зеленке». Она задержалась в преследовании всего на несколько минут, дождавшись прибытия подполковника Согрина и капитана Бережного, который был в курсе переговоров, выразил желание и настоял на личном участии в акции освобождения капитана Антонова, своего друга. Командир спецгруппы сначала был против, так как непрофессионал мог лишь невольно помешать расчетливым и отработанным до автоматизма действиям «спецов». Но, поняв по-человечески капитана, к операции его допустил, отведя ему роль наблюдателя в боевом арьергарде группы.

Так что, когда Антонова подняли из ямы для разговора с Чингизом, на расстоянии прямого броска в полной готовности к действию уже были рассредоточены бойцы группы «Шквал», державшие под полным контролем как аул с подступами к нему, так и двор, где базировались основные силы банды Али, подчиненного Чингиза.

А у небольшой рощи, на окраине, с помощью прибора ночного видения за обстановкой наблюдали командир отряда подполковник Согрин и сопровождающий «спецов» капитан Бережной.