Их вытолкнули на эстраду, капитан вручил им по серебряному кубку и каждого обнял.

— Теперь ты не уйдешь! — произнес властный женский голос за спиной Суматохи, и чья-то мощная рука потащила его в сторону.

Его захватила в плен энергичная ковбойская мамаша. И Суматоха не успел вырваться, как не менее энергичная Дейзи схватила его за пояс и закружила в танце. Почему-то саксофоны смеялись с подчеркнутым ехидством. Суматоха присмотрелся и увидел Чико. Стоя между средневековым рыцарем с банджо в руках и негром в смокинге, юный индеец упоенно дул в чей-то саксофон. Оставалось утешаться тем, что Ниссе тоже очутился в плену и под водительством Эдны уныло выписывал ногами что-то несусветное.

— Да отставь ты этот кубок, если он мешает тебе танцевать, — сказала Дейзи после первого тура.

Тотчас Суматоху осенило.

— Верно, — смиренно произнес он. — Я только отнесу его в каюту и сразу вернусь.

Партнерша выпустила его, и он с места развил подозрительную скорость. Тут же у Ниссе «закружилась голова», и он следом за Суматохой выскользнул из салона. Друзья бегом одолели три трапа и целый лабиринт переходов, поднялись на лифте на прогулочную палубу и только после этого почувствовали себя в безопасности. Здесь было множество столиков, за которыми сидели пассажиры и ели мороженое. Показался официант с подносом, на котором стояли огромные порции чудесного мороженого.

— Шоколадное, — восхищенно вымолвил Суматоха.

— Хочу есть, — сказал Ниссе. — Мы со вчерашнего утра не ели.

От его слов голод Суматохи возрос ровно вдвое. Шоколадное мороженое! Он уже хотел подозвать официанта, но вовремя спохватился и с досадой пробормотал:

— Чуть не забыл… Мы же вернулись к цивилизации.

Тут, если хочешь поесть, платить надо.

Ниссе толкнул его локтем в бок.

— Разве ты не видел, что лежит на дне кубка?

Суматоха сунул руку внутрь кубка и извлек из него пачку бумажных денег.

— По полсотне на брата, — довольно произнес Ниссе и похлопал себя по животу. — Ешь шоколадное сколько влезет.

Они так и поступили. И с каждой новой порцией на душе становилось легче.

— А знаешь, пожалуй, незачем спешить и добиваться, чтобы капитан узнал правду, — сказал Суматоха, в третий раз заказывая «последнюю порцию». — Все равно, когда рассветет, кто-нибудь увидит плот и доложит ему.

— А если веревка оборвется? Обрати внимание, машина лайнера работает, — подсказал ему Ниссе. — Если плот пропадет, капитан решит, что мы зайцы, и засадит нас до конца рейса чистить картошку. Нет, по-моему, лучше еще раз попытаться с ним переговорить. Пошли?

— Погоди, у меня другое на уме. Почему-то мне кажется, что наши папы и мамы беспокоятся, куда мы подевались… А? Не плохо бы послать им радиограмму. На таком большом лайнере должна быть радиорубка.

Ниссе кивнул:

— Блестящая идея! Давай составим радиограммы.

Они попросили у официанта бумагу и карандаш и принялись за дело. Суматоха минут пятнадцать сочинял, потом отложил карандаш:

— Нет, в радиограмме всего не скажешь.