|
Джейсон никогда не был с ней таким милым. Она начинала думать, что следующие несколько дней могут и не быть такими ужасными, как она опасалась. Когда поблизости был кто-то из Прескоттов, Джейсон становился тихим и неожиданно грубым, а его манеры – вызывающими. Прескотты, в свою очередь, становились церемонными и вежливыми. Лаура постоянно чувствовала себя оказавшейся меж двух огней, и поэтому ей не нравилось, когда они собирались вместе. Но если бы все очень постарались быть любезными, это могло бы подготовить почву для будущих встреч.
Джейсон вышел из кареты и потянулся к ней, обхватив талию. Он опустил ее на землю, не дав ей воспользоваться подножкой кареты. - Спасибо, - сказала она, тихо рассмеявшись. Его темные глаза встретились с ее взглядом, и он невесело улыбнулся. – Дом, полный Прескоттов, - сказал он, не отпуская ее талии. – Я чувствую себя так, словно лезу в логово льва. - Ты ведь вполне ладил с ними, до того как мы поженились, - указала Лаура. Он внезапно ухмыльнулся. – Да, пока я не сделал из тебя Моран. – Продолжая удерживать ее, он поглядел поверх ее головы на большой дом, окружающие его поля и рощи. Вдали виднелись очертания купола Бостон Стэйт Хаус, и высоких зданий рядом с ним. Зимой Прескотты часто собирались в доме Софии в Бруклине. Первый ребенок Сирила Прескотта, София была некрасивой, но общительной женщиной. У нее был талант к развлечениям, и все считали, что София – самая замечательная хозяйка в Бостоне. Ее муж, судья Т. Горацио Марш, был довольно-таки чопорным аристократом, но влияние Софии за последние несколько лет заставило его смягчиться. София была одной из тех редких бостонских женщин, которые предпочитали обходиться без ненужных формальностей. В ее доме молодые люди могли спокойно обращаться друг к другу по именам, что ужасно не нравилось старшему поколению. Никто не мог оставаться в стороне на вечерах у Маршей. Все оказывались вовлечены в постоянные игры в вист и триктрак, прогулки на санях и танцы. София появилась на лестничной площадке, ведущей от дома, губы ее изогнулись в радушной улыбке. Она была в стильном зимнем платье из серого кашемира и темно-красного бархата. – Мои дорогие, как чудесно, что вы наконец-то здесь, - сказала она, сжимая руку Джейсона в своих, а затем обнимая Лауру. – Входите же скорее. У нас замечательный огонь в камине и горячий чай для леди, и кое-что покрепче для джентльменов. Анна и Говард тоже здесь, и Уоррены – о, и, Джейсон, тебе будет приятно узнать, что меньше часа назад приехал Хейл. – София доверительно наклонилась к ним. – Думаю, Хейл всерьез решил ухаживать за дочерью Уорренов Пруденс. Я сказала ему, что вы двое не стали бы возражать против того, чтобы сопровождать их сегодня днем во время прогулки на санях. Лаура и Джейсон обменялись вопросительными взглядами, и Джейсон ответил, продолжая смотреть жене в глаза. – Конечно, я поеду с Хейлом, - сказал он, немного чересчур любезно. Лаура сдержала смешок, жалея своего брата. Джейсон повел ее в дом, положив руку ей на спину, слегка отводя ее в сторону всякий раз, когда мимо них проходили слуги, переносившие их чемоданы наверх. Джейсон медленно развязал тесемки отделанной бархатом мантильи Лауры. Она была не в состоянии посмотреть на него, ощутив его пальцы на своей шее. Джейсон передал мантилью в руки ожидающей горничной, и взглянул поверх головы Лауры на свою свояченицу. – Я бы не возражал против стаканчика «кое-чего покрепче», о котором вы упоминали, София. - Предлагаю вам присоединиться к Хейлу и другим мужчинам в гостиной, - ответила София. – Они собрались вокруг чаши с горячим пуншем и обсуждают все, что только могут обсуждать мужчины между собой. – Она скользнула рукой вокруг плеч Лауры и улыбнулась. – А мы, сестры, пойдем посоветуемся с Поваром насчет подготовки к обеду. Черные глаза Джейсона весело блеснули. |
