– Подумаешь, небольшое пулевое ранение! У меня их три, и ничего.

– Но я-то не сыщик, так что…

– Не сыщик, – согласился Раменский. – А вообще вам повезло, что пуля попала в плечо. Если бы чуть правее…

– Да, врачи мне сказали, что я в рубашке родилась. Тоже мне везунчик, уже две недели тут валяюсь как овощ. Ладно, Всеволод Андреевич, давайте к делу. Вы же знаете, я сгораю от любопытства. Жанна ничего мне не рассказывала, а ваши коллеги… Из них и слова было не вытянуть. Они завалили меня вопросами, а сами ничего не рассказали.

– Ну что вам сказать. Подружка ваша под следствием. Сначала нипочем не хотела признаваться, но потом поняла, что лучше выложить все как есть.

– Ну тогда расскажите мне все в подробностях.

И Раменский рассказал.

Заполучив вожделенные полмиллиона долларов, Павел Холод решил обезопасить себя от возможных посягательств милиции и службы безопасности банка. С мертвого какой спрос? Поэтому он и решил исчезнуть, подсунув правоохранительным органам свой «труп». Разумеется, в машине сгорел Максим Матвеев, безобидный пьянчужка.

Познакомились они возле метро «Кантемировская», недалеко от дома, где жил Матвеев. Павел ездил по округе, ненавязчиво присматривался к бомжам, пьяницам и прочим маргиналам, которые кучковались на рыночной площади возле метро. Летом их там было предостаточно. И высмотрел Матвеева, который чрезвычайно походил на него ростом, телосложением, формой головы… Познакомиться с парнем и расспросить его о жизни было делом нетрудным. За бутылку водки Матвеев с радостью поведал незнакомцу историю своей горемычной жизни. И что живет один и что некому о нем позаботиться.

Как видно, Матвеев Холода устраивал на все сто. Дальнейший ход событий восстановили по неохотным показаниям Лизы, а также проведя дополнительное следствие.

Неизвестно, что Холод наплел Максиму, но тот пришел рано утром на назначенное место – в лесок неподалеку. Место пустынное. Наверное, Холод посулил тому бутылку и придумал какое-то мелкое поручение. Выехали за город, достигли нужного места – безлюдно, ближайший поселок в трех километрах, до станции далеко. Холод остановил машину, а Матвеев, вероятно, дремал. Тем проще было накинуть на его шею удавку и слегка затянуть, чтобы парень только потерял сознание.

Дальше Холод действовал быстро. Разделся сам, стянул одежду с Матвеева и переодел его в свои джинсы, майку, куртку. На шею повесил свой крестик, на палец натянул кольцо-печатку. В матвеевские тряпки побрезговал переодеваться и предусмотрительно прихватил с собой одежду. Из дома не брал, купил накануне. Взял паспорт Максима, положил в карман, а свой засунул ему в карман джинсовки. Потом пересадил парня на водительское кресло и занялся подготовкой декораций. Пластмассовый бензобак «Жигулей» легко было пробить острым камнем, которые в изобилии валялись на выщербленной дороге. С собой у Холода была бутылка с бензином, и он щедро полил под машиной, а потом сделал бензиновую дорожку длиной метров десять. Таким образом должно было создаться впечатление, что камень пробил в бензобаке дыру совершенно случайно.

Конечно, Холод рисковал. Но ради пятисот тысяч он шел на риск без раздумий.

Последним штрихом была зажженная спичка. Холод отошел подальше и швырнул спичку, стараясь попасть под бензобак, из которого уже сочилась остро пахнущая жидкость.

«Жигули» загорелись на диво легко, словно специально радуя хозяина. Холод с безопасного расстояния понаблюдал за этим зрелищем, убедился, что все взорвалось и горит как надо, и лесом выбрался к станции. Там никто не обратил внимания на просто одетого парня в дешевых солнечных очках.

А в Москве его уже ждала Лиза.

Ее претензий на деньги Холод не понял.