Немного подумав, Назгул влез в другую, более доступную службу и, слегка облегчив свой биткоиновый кошелек, выяснил, что счастливый обладатель выигрышной купюры через три года после того, как выдоил банкомат, скончался от передоза.

Наркоман, Венесуэла, закрытая информация. От такой связки за милю несло наркотрафиком. А, стало быть, нужно трясти в первую очередь ФБР.

Буркнув про себя “вот для чего в жизни нужны друзья” и прикинув время на Тихоокеанском побережье, Назгул запустил Скайп и вышел на связь с нужным человеком в Лос-Анджелесе.

— Питер! — ты куда пропал, чувак!? — радостно лыбясь, отозвался хмельной сорокалетний мужик в помятой гавайке.

— Куда надо. Ты, как обычно, не просыхаешь?

— Бурбон правит миром! Так чего ты хотел?

— Услугу за услугу. Ваш отдел со мной еще за то расследование не рассчитался.

— Чем могу, парень! Ты нас тогда здорово выручил.

— Хорошо. Заходи в чат. Вот номер.

Законнектились в зашифрованной системе, начали переписку.

— У вас была в Венесуэле несколько лет назад какая-то крупная операция, при которой фиксировали номера наличных купюр?

— Да хрен его знает, нужно смотреть…

— Вот номер, который мне нужен. Проверь. Требуются обстоятельства, от кого и кому, ну и главное — все номера купюр в партии.

— А не жирно будет, приятель?

— Не жирно. Вам со мной еще работать и работать.

— Ладно, уговорил. Подожди пару часов, посмотрим.

Ответ от Майкла, спецагента под прикрытием, работавшего по крупным сделкам колумбийских наркокартелей, пришел лишь под утро. И лег в общую картину.

С конца сороковых годов двадцатого века главная проблема наркоторговцев — легализация прибыли. Когда ты собираешь через сеть дилеров по улицам десятки тысяч или даже миллионы долларов кеша, это еще терпимо. Но если счет идет на сотни миллионов и тем более миллиарды, проблема оборота налички становится очень серьезной.

Партию денег, в которой находилась искомая сотка, вычислил агент ЦРУ, внедренный в Боливарианскую службу национальной разведки (СЕБИН). Это венесуэльское “гестапо” периодически оказывало разные услуги наркокартелям, в том числе гарантируя под свой процент подобные сделки.

Агент присутствовал при доставке из Мексики крупной партии денег. Их, после подсчета, сразу же увезли люди, которых он знал как сотрудников местной резидентуры Службы Внешней разведки России. Так как подсчет производился при помощи кассовых машин, все номера купюр были зафиксированы и легли на ФБР-овский сервер. Стало быть, вот откуда российские спецы долларами разжились… Теперь оставалось лишь проверить, какие из номеров всплыли после смерти Курьера.

Назгул даже не сомневался, что тело, точнее то, что от него осталось через полтора года, покоится на дне одного из близлежащих прудов. Но это была уже не его головная боль, поиском трупов в пресноводных водоемах занимаются другие, специально обученные люди, у которых имеется в распоряжении дорогое современное оборудование. Так что если клиент захочет, то пусть заказывает за очень отдельную плату. Его же дело — не труп, а судьба исчезнувших денег.

Окрыленный двойным успехом — найденной купюрой и финансовым следом, Назгул провозился почти до утра, пытаясь найти хоть какие-то зацепки на партию “наркодолларов ФСБ”. Однако все было тщетно — после апреля две тысячи шестнадцатого года ни одна из купюр, перечисленных в длинном списке, не всплывала больше нигде.