— Как? — хмуро спросил Прудников.

— Я подумаю…

…Давно уехал майор Прудников, мрачный, запутавшийся, но с надеждой на «волшебницу» Веру Лученко, на то, что она каким-то образом все устроит и разрулит. Уже уснул накормленный, уставший в своей клинике Андрей Двинятин. А Вера с Паем устроились внизу, на просторном первом этаже. На диване женщина уже разложила розовый поплин, белый лен и кучу журналов. Ей не терпелось сшить себе весенний ансамбль из розовой пышной юбки и белой изысканной блузки под условным названием «Комплект а-ля Оскар де ля Рента». А пока она будет шить, в голове у нее должна появиться схема мышеловки посложнее, чем та, китайская. Правда, и зверь в нее должен угодить куда опаснее мыши.

— Идти нужно от жертв, — сказала себе доктор-сыщик, оглядывая приготовленное к шитью. — Просто потому, что больше идти не от чего. Кто они, жертвы маньяка?

Попрошайка в переходе, маргиналка, отброс общества, которая поит водкой двухлетнего ребенка, чтоб он спал, тем самым убивая его. С точки зрения общественного блага, жалко ли ее? Вроде не жалко, она преступник, тоже своего рода маньяк. Вторая жертва — бывший циркач. Никакой артист, пьянчужка, скатившийся до жонглирования у кафе. Почему плохой артист? Настоящий не уйдет из цирка по своей воле, будет помогать молодым жонглерам, учить их, делиться секретами… Вообще, цирк — это огромный завод по производству удовольствий для зрителя. Там найдется место каждому нормальному артисту. Значит — недобросовестный, так и отметим. Значит, выгнали его, судя по «морде лица» и по печени при вскрытии, за пьянку…

Пай улегся на ткани и журналы и подгреб белоснежный лен под свою сонную мордочку. Спал он так безмятежно, что и мысли не могло возникнуть о том, чтобы его потревожить. Вера с нежностью посмотрела на это сонное родное ушастое существо, тихонечко вытащила из-под мордахи белоснежную льняную тряпочку и принялась рассматривать кружевную вышивку, которую выполнила для нее одна вышивальщица. Тем временем Пай во сне повернулся на спину и сделался еще трогательнее…

По Вериному заказу вышили перед блузы, спинку, рукава и манжеты и воротник-стойку. Все детали были уже вырезаны по выкройке, оставалось все собрать на контрастную нитку, затем примерить перед тем, как строчить. Она выбрала красную нитку, взялась сшивать изделие.

— Итак, красной нитью в деле Кукольника проходит что? Что в двух случаях из трех он просто уничтожает бесполезный человеческий мусор — как он сам считает. Бывшая вокзальная проститутка, она же попрошайка, убивавшая детей, второй — клоун, запойный пьяница. Кто пожалеет об их утрате? Никто. Но как быть с Оксаной Колядой, психологом главка, включенной в следственную группу и помогавшей в расследовании дела? Как она превратилась в муклу Еву в жестоких лапах маньяка и зачем он ее убил? Стоп. Мне Прудников прислал курьером отчет о ее профессиональной деятельности, послужной список. Мнение коллег и подозреваемых, с которыми она работала… У меня не было времени прочесть. Так, это у нас в зеленой пластиковой папочке с надписью «Кукольник»…

Она присела к журнальному столику и разложила перед собой документы.

— Ничего себе! — сказала Лученко вслух, отчего Пай повел ухом и сонно приоткрыл один глаз. — Спи-спи, — погладила его Вера по розоватому пузу, и песик снова погрузился в сладкую дрему.

По документам выходило, что Оксана Коляда была по образованию детским психологом-дефектологом.