Однако читать статьи — это одно, а самой поработать в качестве профайлера — это совсем другое.

«Интересно, что по этому поводу скажет Андрей?» — подумала Вера и улыбнулась, поскольку она словно уже слышала его доводы: «Диагностировать ложь необходимо тогда, когда доказательства другим путем получить невозможно или затруднительно? Значит, это очень интересная для тебя задачка! Но с другой стороны — это может быть опасно, и я тогда категорически против!»

«А я тогда ему скажу: при наблюдении за мировыми политиками или за диктором телевидения мне кажется, что любому внимательному человеку, даже не профайлеру, отчетливо видно, когда говорят неправду. Фальшиво-дежурную улыбку видит каждый. Но это же не опасно!»

Но ей-то предлагается совсем другое, и как бы она ни морочила голову Двинятину, он все равно поймет ее прямо-таки патологическое желание вляпаться в эту работенку. Потому что ни одна железяка, никакой детектор лжи и обученный работать на нем программист не дают стопроцентной гарантии. Их можно обмануть! И известны случаи, как изощренно их обманывали простые ловкачи. А уж тренированный агент или террорист — так он Полиграфа вокруг «мышки» обведет на счет «раз»! Только специалист явственно увидит надежные признаки лжи: изменения мимики и пластики, оговорки по Фрейду, видимые вегетативные реакции.

«Что, собственно, от меня требуется? Выявить по невербальным признакам пассажиров, которые хотят совершить террористический акт? Заложить бомбу в здании аэропорта? Или узнать, кто скрыто носит оружие? Могу ли я вычислить опасных преступников на фоне обычных пассажиров? Но ведь я это и так делаю, причем довольно часто, отличаю просто людей от особей, способных в силу своих психологических особенностей совершить правонарушение либо хулиганские действия. Мне это отчасти дано, а отчасти мной развито, но я вижу, когда человек что-то скрывает. Как этот Авдий меня назвал? “Живой детектор лжи”! Перед самой собой я могу не разыгрывать удивление. Да. Это правда. Причем я не только вижу, но еще и чувствую. Пресловутое мое тринадцатое чувство! Разве оно хоть раз меня подвело? Чувство опасности, врожденное и доработанное мной, ни разу не давало сбоев…»

Вера взяла сигарету и встала у приоткрытого балкона. Тринадцатое чувство, ощущение опасности… Снова она невольно вспомнила тот случай в аэропорту, двадцать лет назад. Тогда Тужилов долго присматривался к Лученко. Как ученый, он понимал, что на свете существуют люди с необычными способностями, но столкновение с таким человеком вот так, в лоб, к тому же знакомым — его собственной студенткой, спасшей ему жизнь… Он испытал нечто вроде потрясения, это понятно. Ходил вокруг нее, хотел ее к чему-то привлечь… Но, к счастью, перебрался в Питер. Вера тогда вздохнула с облегчением.

Однако ей и самой хотелось знать: она уникальное существо в плане предчувствий — или есть еще такие же? Годами присматривалась, прислушивалась, запоминала. И — о чудо! — такие люди находились сами, хоть и нечасто. И не совсем такие, но все равно, Вере было уже как-то поспокойнее.

Однажды на прием к ней пришла женщина с тонкими чертами лица и острым носом, плечи худощавые, а ноги и бедра наоборот — полные.

— Доктор, я начала замечать странные вещи…

— Какие же? Не стесняйтесь, расслабьтесь. Считайте, что вы не в кабинете доктора, а у самого близкого друга. Я ничему не удивлюсь, прошу, рассказывайте. Странные вещи — какие? Происходящие с вами, внутри вас, вокруг?

— Скорее внутри. Если выразиться коротко, я предчувствую события…

— Давно вы это заметили?

— В последние годы, причем это уже стало постоянным ощущением.