– Возможно, – вздохнул он. – Ну и что? Деньги, милая, деньги…

– Вы ж на этом заработаете.

Бедняга так скривился, точно у него зубы прихватило.

– Ищите спонсоров, – сказал он. – И я вам тогда все, что хотите, напечатаю: могу календари, а могу роман.

– Что спонсоры, а потом? Куда мы с этими книжками? По поездам в розницу продавать?

– А что? У нас так многие делают. Издадут на свои деньги и ходят. У кого в газетном киоске знакомые, или в магазине пристраивают… Но и поездами не брезгуют. Пожилые люди, между прочим, заслуженные. А тут красивая девушка, да она за день весь тираж распродаст. – Он все‑таки заржал, а я послала Женьке благодарный взгляд, отчего ее слегка перекосило, и она принялась рыться в своей сумке, приговаривая заунывно:

– Очки куда‑то дела…

– А о чем детектив? – вдруг спросил Аполлонский. – Убийство?

– Конечно, – пожала я плечами.

– Ну и кто кого, муж жену или жена мужа?

– Муж жену.

– Оригинально. И что?

– Ничего. Поймали и посадили в тюрьму.

– Тоже ново.

– Чего ты из себя дурака‑то строишь? – забыв про очки, спросила Женька. – В мире всего‑то пяток оригинальных сюжетов. Ну убил муж жену, дело‑то не в том, чтобы придумать что‑то из ряда вон выходящее, а в том, чтобы банальные вещи показать с неожиданной стороны. А здесь любопытная интрига, психологизм… женский взгляд… Муж, убив жену, пытается ввести всех в заблуждение и уезжает с молодой девушкой на курорт, выдавая ее за убитую. Инсценирует несчастный случай, девушка погибает. Он оказывается вдовцом, но через две недели после истинной смерти жены. Алиби железное.

– А старушка потихоньку разлагается где‑нибудь в кустах роз…

– Георгинов, – подсказала я.

– Вот‑вот. Где‑то я уже читал…

– И еще раз прочитаешь! – рявкнула Женька, после чего перешла на зловещий шепот: – Тебе кто бабки отстегивает? Гавриленко? Правильно, потому ты и здесь. А то, что он «голубым» войну объявил, ты знаешь? А я знаю. И подкину на тебя компромат. Не в газете, нет. С глазу на глаз. Намекну, одним словом.

– Кто тебе поверит? – хохотнул Аполлонский. – Я известный…

– Бабник, – подхватила Женька. – Был. Стар стал, перестал справляться, вот и потянуло… черт‑те на что…

– Плохая шутка, – нахмурился Аполлонский и вроде вправду обиделся, а я, поставив бокал, потащила Женьку к выходу, пока мы чересчур не подружились с усатым.

– Спятила совсем? – увещевала я подружку.

– Ладно, чего ты. Он переживет.

– Да за такие слова… Слушай, это, между прочим, называется шантажом.

– Поучи. Моя мамуля глупых детей не рожала. Знаешь, расстраивают меня эти гады, потому что совсем без понятия. Я ведь чувствую, хороший детектив получился. Честно. Не потому, что я подруга, а просто… ну ты понимаешь. А как написано! Агата Кристи, ей‑богу. Я два раза плакала…

– Это нетрудно, – вздохнула я.

– Я плакала от счастья, что у тебя такой талант открылся. А эти гады его в землю зарывают. И ведь все из лени да зависти.

– Слушай, Женька, может, наплюем на все это? – робко предложила я: общение с творческой интеллигенцией к тому моменту здорово утомило меня.

– И даже думать не смей! – погрозила мне Женька пальцем. – Будем искать спонсоров.

На этот раз она позвонила в первом часу ночи, как раз в тот момент, когда жгучий красавец торжественно предлагал мне: «Стань моей навеки».