Светлана Алешина. Капля яда – море зла
Глава 1
Анатолий Курочкин — практикующий психолог — не страдал от недостатка общения. Среди его знакомых были чиновники и дамы высшего света и богемные львы, выхолощенные ученые и молодежь, тусующаяся на дискотеках, музыканты, и силовики-эфэсбэшники, и менты, и даже некоторые представители криминального мира. Курочкина не смущала такая всеядность. Он был везде и всюду: излечивал от алкоголизма и наркотической зависимости, депрессии, пытался корректировать жизнь семейных пар. Свободное время психолог также проводил по эклектическому принципу в постоянном общении. То зайдет к знакомому философу обсудить перспективы русского национального сознания, то к историку — поспорить о геополитике Соединенных Штатов и перспективах ислама в XXI веке, то к поэтам заглянет на огонек… А иногда — пойдет и выпьет с простым работягой. Правда, с последними все же действовал осмотрительно — подобные люди становятся неуправляемы после рюмки-другой. Им подавай развлечений, соответствующих русскому национальному характеру. Таких, как, например, битие морды и наутро слезливые извинения типа «извини, братан»… На такого экземпляра Курочкин и нарвался в компании, которая спонтанно сложилась темным ноябрьским вечером в квартире Садовникова, куда Анатолий Евгеньевич заглянул случайно. Просто встретился на улице с сокурсником, с которым когда-то грыз гранит науки в университете. Дмитрий Садовников давно уже бросил к чертям всю эту психологию и трудился в одной из частных фирм, на прочном месте какого-то менеджера. Словом, это был преуспевающий «белый воротничок», успевший жениться и развестись, он проживал теперь один и вел умеренно разгульную жизнь. Садовников взял да и пригласил Курочкина к себе вечерком. — Вот скажи, Толян, ты за кого вообще, а? — пьяно набычившись, спрашивал у Курочкина огромный краснолицый мордоворот. Анатолий волей-неволей был вынужден фильтровать базар, или, выражаясь научно, соизмерять свой вербальный ряд со сложившейся окружающей обстановкой. Сам Курочкин был щупленьким, невысокого роста брюнетом с усиками и вряд ли что, кроме развитого интеллекта, мог поставить на кон в конфликте с краснолицым. — Я не понял, ты за русских или нет? Ты вообще-то русский? — продолжал допытываться мордоворот, которого звали Алексей Водопьянов. Более приличествовала ему фамилия «Водкопьянов», поскольку сей индивид мог потребить за вечер не одну бутылку русского национального напитка. Но таких фамилий не бывает. «К сожалению», — пронеслось в голове у Курочкина. — Ну, многие корни своего генеалогического древа, так сказать, я проследить, к сожалению, не могу, — начал витиевато психолог, но Алексей не мог в силу своего состояния воспринимать столь сложные понятия. — Ну и хрен с тобой, если ты не за Россию! — отчаянно махнул рукой Водопьянов. — Только учти, всю эту твою Америку, весь этот Запад с его гребаной демократией мы вот так вот… понял?! Алексей взял со стола батон колбасы и, видимо, принимая этот продукт за демократию, одним ударом разломил о колено. Садовников захлопал в ладоши. Присутствовавшие на вечеринке молодые девицы присоединились к восторженному хозяину. — Слушай, Леша, а зачем же так с демократией, а? — игриво спросила, выступив вперед, сильно накрашенная девица с большим бюстом и пухлыми губами. — Ты, наверное, так и с женщинами поступаешь? — С женщинами я поступаю нормально! — сурово отрезал Алексей. — Как нормальный мужик, а не какой-нибудь педик. — А кто здесь педик?! — сложила губы в трубочку другая девица, кроткого вида. — Таня, ты куда меня привела? Накрашенная Таня закрыла рот подруги ладонью. |
