— Да, оттого что мы его загрузим, мы ничего не выиграем. Пусть дышит на воле, может греть будет в знак благодарности. — произнес Цаплин.

— Я тоже так думаю, зачем его цеплять, парень он не плохой, может еще пригодиться. Не век же мы будем ни киче толкаться.

— Ну, тогда по рукам — произнес Прохоров и крепко сжал руку Цаплину.

Дверь вновь лязгнула металлом.

— Прохоров, на выход — услышал он команду конвоира.

— Он обнял Цаплина и направился к двери.

— Держись, братишка — произнес Прохоров, прежде, чем за ним захлопнулась дверь камеры.

Вечером Смирнову позвонил Максимов.

— Олег, это я Максимов. Мне необходимо встретиться с тобой один на один, без свидетелей. Есть хорошая для тебя новость.

Смирнов, особо не доверял Максимову и поэтому сообщил Балаганину о предстоящей встрече с Максимовым.

— Стас, мне только, что позвонил Максимов и назначил встречу. Возьми с собой ребят и аккуратно, подстрахуйте меня.

Балаганин и ребята, быстро оделись и через запасной выход, вышли на улицу. Стас занял позицию и стал внимательно наблюдать за выходом из гостиницы.

Вскоре к гостинице подъехала автомашина «Волга» и из нее вышел Максимов. Он осмотрелся по сторонам, словно проверяясь на наличие установленного за ним наблюдения и убедившись, в отсутствии посторонних глаз, вошел в дверь гостиницы.

Прошло несколько минут, Стас увидел, как из дверей гостиницы вышел Смирнов и Максимов, которые сели автомашину и поехали. Вслед за ними, выдерживая определенную дистанцию, последовала машина с казанскими ребятами. Автомашина со Смирновым и Максимовым, долго кружила по Москве, проверяясь на наличии за ним слежки и лишь убедившись в ее отсутствии, поехал по своему маршруту.

— Вы, что, товарищ полковник, проверяетесь? — удивленно спросил его Смирнов. — Разве можно, устанавливать слежку за работниками КГБ, без санкции руководства?

— Это, старая привычка, Смирнов — произнес Максимов. — За мной, так же могут работать и наши люди, в этом ничего особенного нет, у нас это вполне реально.

Слушайте Смирнов, мы решили передать вам икону Казанской Божьей Матери, которую сегодня изъяли у одного бандита.

Смирнов невольно обрадовался этому сообщению.

— Прав оказался Привалов, предложив ему схему действия против работников КГБ — подумал про себя Смирнов. — Выходит, с волками жить, по-волчьи выть.

— Скажите, товарищ полковник — обратился Смирнов к Максимову. — А, где сейчас эта икона и куда мы сейчас с вами едим? Что, нельзя было просто ее передать нам в гостинице, а не мотаться по городу?

— Все, не так просто, Смирнов — произнес Максимов. — Мы, не хотим засветить наших людей, задействованных в этой комбинации, вот и мотаемся по городу из-за этого? А, что, вас конкретно не устраивает? Я вам, ее передаю, и мы разбегаемся в разные стороны.

Максимов остановил свою автомашину у какого-то государственного заведения, и они прошли вовнутрь здания. Они молча поднялись на лифте на четвертый этаж, и Максимов попросил Смирнова остаться у лифта и обождать его минут десять, а сам скрылся за углом коридора.

Прошло минут пять, не больше, прежде, чем появился Максимов. Он держал в руках сверток, а вернее предмет, завернутый в плотную оберточную бумагу, которой, часто раньше пользовались продавцы продуктовых магазинов.

— Вот, возьмите, здесь икона Казанской Божьей Матери — произнес он и передал сверток Олегу.

Смирнов, на глазах изумленного Максимова, быстро порвал бумагу. Перед ним была не икона Казанской Божьей Матери, а Седмиозерная икона Смоленской Божьей матери.