– А если она начнет трепаться, что у нас детей не учат, а только работать вынуждают?

– Пусть она в своей Америке что угодно рассказывает! Нинка, хватит выступать. У нас после похищений ученики разбежались?

Нина Григорьевна покорно кивнула.

– Долги появились? – собеседница директрисы заговорила еще тише.

Нина Григорьевна тяжко вздохнула.

– Давно бы ни школы, ни квартир, ни машин ни у кого не было, если бы я насчет пирожков не подсуетилась! Мы половину долгов закрыли, потому что наши пирожки дешевые и все их берут! А почему они такие дешевые, ты помнишь?

– Потому что мы ни гроша не платим за труд ребят, – послушно сказала Нина Григорьевна.

– Слава богу, помнишь, – съязвила женщина. – Раз так – иди и обхаживай свою Эрику. Пекарня должна работать, иначе мы распрощаемся со всем нажитым. – Досадливо швырнув окурок на землю, женщина придавила его каблуком и быстро зашагала к машине. Нина Григорьевна недолго постояла в коридоре, и Кисоньке даже показалось, что та чуть слышно всхлипывает. Потом директриса отерла лицо ладонью, решительно расправила плечи и скрылась за дверью пекарни.

Кисонька с трудом распрямилась и потерла затекшую спину. Простая и блистательная версия сыщиков с треском рухнула. Милейшая Нина Григорьевна Самсоненко не имела к похищениям никакого отношения. Наоборот, исчезновения детишек разрушили ее налаженный бизнес. Правда, директриса тоже оказалась не лыком шита и неплохо выкрутилась. Глядишь, она успеет рассчитаться с долгами, пока родители врубятся, что их детишки стали бесплатной рабочей силой. Впрочем, агентству «Белый гусь» не было дела до махинаций директора школы, его интересовали похищения – и только похищения. Придется все начинать сначала…

Рука ее замерла… Кисонька подошла к двери и присела на корточки возле плинтуса. Так и есть! Там имелось два крепко вколоченных гвоздика. На них болтались обрывки лески, опутавшей колесо. Значит, эта незаметная полупрозрачная нить была протянута поперек, преграждая вход. Коляска разорвала ее, когда Кисонька въехала в туалет.

Задумчиво покачивая головой, Кисонька дернула, колесо повернулось, и она вырулила в коридор. Урок близился к концу, возвращаться в класс не имело смысла. Кисонька опасливо поглядела на ведущие вниз сходни, воровато оглянулась и, убедившись, что поблизости никого нет, быстренько выбралась из кресла. Придерживая коляску за спинку, Кисонька легко скатила ее вниз и поторопилась снова забраться на сиденье. Можно было не нервничать, никаких ловушек на сходнях не оказалось. Успокоившись, Кисонька погнала своего верного «железного коня» по пустынному коридору. И тут неведомая сила закрутила коляску волчком и крепко приложила ее о стенку! Сверху на Кисоньку рухнуло разноцветное поздравление победителям школьной олимпиады.

Отшвырнув прочь здоровенный лист ватмана, Кисонька ошалело потрясла головой, и тут же ей пришлось подхватить съехавший на лоб парик. Восстановление маскировки заняло всего долю секунды, но, откинув с глаз фальшивые черные локоны, Кисонька увидала, что она уже не одна. Из разных концов коридора к ней приближались Том и Билл. Неотрывно глядя на Кисоньку, американцы надвигались одновременно, топая шаг в шаг, словно роботы. Их лица были… никакими – совершенно спокойными и пустыми, а в глазах светилось странное, какое-то людоедское предвкушение.

Кисонька потянулась к рычагу коляски, но тут же два светлых прямоугольника прорезали полумрак коридора. Двери кабинетов младших классов распахнулись, и с механической синхронностью в дверях выросли фигуры преподавателей. Толстуха Маргарита Петровна и стройная Ольга Владимировна одинаково равнодушно, как роботы, поглядели на Кисоньку, потом – на упавший плакат, затем на американцев, и снова переключились на девочку в инвалидной коляске.